Капитан Магу. Палканский дебют
Шрифт:
– Так точно, господин капитан.
Капитан Магу повернулся к министру.
– Зовите подозреваемого, господин барон. Мы готовы.
– Ладно, делайте что хотите.
Барон позвонил в колокольчик. На звонок явился ливрейный.
– Позови Маруса ко мне, – приказал Люменкрофт.
В ожидании подозреваемого Фелонов встал около двери так, чтобы оказаться за спиной у вошедшего. Алекс занял позицию перед столом, дабы тот не стеснял его маневра, и он мог быстро прийти на помощь унтеру.
В
– Готов служить вашей милости, господин барон.
– Попался! – перехватил инициативу Алекс. – Вяжи его, Фелонов!
Камердинер оказался мужиком крепким, но долго противостоять отставному унтеру не смог. Кроме того, свою роль сыграли выгодная позиция и неожиданность нападения. Вмешательства капитана не потребовалось, слуга был скручен и поставлен на колени. Вот теперь он по-настоящему испугался.
– Говори, – капитан подскочил к камердинеру, схватил за волосы и потянул вверх. – Где документы? Нам все известно! Где ты их спрятал?! Говори!
– Я… я… я не брал!
– Что?! Возражать?!
Алекс заехал камердинеру в ухо. Голова камердинера мотнулась, он едва не упал, Фелонов удержал его.
– Признавайся! Ты взял?!
– Не брал! Не брал я!
– Упорствует. Фелонов, тащи его в подвал! Там каленым железом прижжем, все скажет!
Унтер начал вытаскивать камердинера из кабинета, но тот так отчаянно брыкался, что пришлось это делать вдвоем. И они уже почти справились, как вдруг тот обмяк и от него пошел характерный запах.
– Скажу, скажу, все скажу, – разрыдался камердинер.
– Где документы?
– В гардеробной, за шкафом спрятаны.
– Фелонов…
– Постойте, – из-за стола поднялся белый, как мел, барон Люменкрофт, – я сам.
Министр поднялся с кресла, нетвердой походкой вышел из кабинета, обогнув замершую у дверей троицу.
– Может, все-таки вытащим в коридор, – внес предложение Фелонов, – пока он барону ковер не испортил?
– Пусть сначала барон бумаги принесет, а на ковер плевать. Я думаю, все-таки хорошо, что мы не с секретаря начали.
Вернулся Люменкрофт с тонкой картонной папкой в руках.
– Это они?
– Да, все на месте.
А дальше министр Двора сделал то, чего от него никто не ожидал. Он опустился на колени перед лежавшим на ковре камердинером, не обращая внимания на исходивший от того неприятный запах.
– Марус, скажи мне, почему? Ты же столько лет верно служил мне. Чем я тебя обидел?
Только что успокоившийся слуга разрыдался вновь.
– Вы не обижали меня, ваша милость, это все деньги, проклятые деньги.
– Зачем тебе деньги, Марус? Я мало платил тебе?
– Нет, ваша милость, вы платили мне достойное жалованье, но мой сын… Вы же знаете, как долго мы ждали его! А теперь он… он заболел. На лечение нужны были деньги, очень большие деньги.
– Но почему ты не пришел ко мне?
– Я приходил, ваша милость, и вы подняли мне жалованье, но этого не хватало. Я не решился просить больше.
– Зато ты решился предать меня, Марус.
– Да, ваша милость, он сказал, что эти бумаги совсем не важны, их пропажи никто и не заметит, а заплатить обещал за все сразу.
– Но почему ты не вернул их, когда кража вскрылась?
– Я испугался, ваша милость…
Алекс помог барону подняться на ноги. Несколько секунд министр был погружен в тяжелые думы, потом огласил свое решение:
– Я оплачу лечение вашего сына, но вы больше не служите у меня, Марус. Покиньте мой дом немедленно. Господин капитан, проследите, чтобы он сделал это. Только дайте ему возможность переодеться в чистое. Я буду ждать вас здесь.
– Господин барон, он еще не назвал того, кто ему заказал кражу, – напомнил Алекс.
– Пусть уходит, – вяло отмахнулся от предложения министр, – я знаю, кто это сделал.
Рыдающего камердинера пришлось вести под руки, затем ждать, пока он переоденется и соберется. Наконец, его выставили за дверь. Во время этой процедуры вся прислуга попряталась, только ливрейный лакей вынужден был повсюду ходить за ними до самого конца.
Барона Люменкрофта капитан Магу застал в состоянии черной меланхолии.
– Откройте вон тот шкафчик, капитан. Налейте старику рюмочку. И себе заодно.
Выпили, не чокаясь и не закусывая.
– Вы знаете, капитан, – старика потянуло на откровенность, – до сегодняшнего дня я считал себя человек умным, опытным и с прочным положением в обществе. А сегодня вдруг выяснилось, что ничего я о жизни не знаю, и все мое положение может быть разрушено в один момент. Мне даже не к кому было обратиться за помощью. Вот так. Я уже и с отставкой своей смирился. И тут появились вы. И спасли меня.
Внезапно Люменкрофт поднял голову, посмотрел Алексу прямо в глаза и спросил:
– Скажите, капитан, какой вывод вы сделали из сегодняшних событий?
Вопрос застал офицера врасплох.
– Я… э-э-э… Полностью доверять нельзя никому. Пожалуй, так.
– А я понял, что нужно быть добрее и внимательнее к людям, которые тебя окружают, надо заботиться о них.
– Может, еще по одной? – предложил Алекс.
– Не стоит, мне сегодня еще на службу надо прибыть. А вы, если хотите, можете выпить еще.
«Да, силен старик, после всех сегодняшних переживаний еще и на службу собрался».