Капитан Перережь-Горло. Западня
Шрифт:
— Это весьма субъективное предположение, сэр Теренс.
— Может быть, вы, дон Мигел, выскажете объективное предположение, которое, кстати, высоко оценит принципал Соза? — съязвил О'Мой, начиная терять терпение.
Щеки португальского секретаря вспыхнули, хотя внешне он оставался спокойным.
— Я выражаю, сэр, настроение не принципала Созы, а всего регентского совета, в совете же сформировалось мнение — и это подтверждают ваши слова, — что его превосходительство лорд Веллингтон весьма искусно находит оправдания преступлениям своих солдат.
— За это мнение, — сказал О'Мой,
Форжеш вздрогнул так, словно его ужалили, вскочив с кресла.
— Ничего общего с истиной, сэр? — несколько истерично переспросил он.
— Полагаю, нам следует поставить наконец все точки над «i», чтобы избежать недопонимания в дальнейшем, — сказал О'Мой. — Должно быть, вам известно, сударь, и вашему совету, несомненно, тоже, что везде, где проходит армия, появляются поводы к недовольству. И британская армия тут ни в коей мере не претендует на первенство, хотя я, заметьте, не пытаюсь утверждать это однозначно. Но мы настаиваем на том, что наши законы о наказании за грабеж и насилие настолько строги, насколько это вообще возможно, и что там, где такое еще имеет место, наказание следует неизменно. Да вы и сами знаете, что я говорю правду.
— Да, это, несомненно, так, когда речь идет о рядовых. Но в данном случае, когда виновным оказался офицер, мы не можем сказать, что правосудие вершилось столь же беспристрастно.
— Это потому, сударь, — раздраженно ответил О'Мой, — что он исчез.
Тонкие губы государственного секретаря скривились в едва заметной усмешке.
— Вот именно.
Вместо ответа побагровевший О'Мой подтолкнул к нему касающиеся дела бумаги.
— Вот, почитайте и передайте потом регентскому совету текст этого донесения как можно ближе к оригиналу, я только что получил его из штаба. Полагаю, вы сможете до них донести, что ведутся тщательные поиски виновника.
Форжеш, внимательно изучив документ, вернул его.
— Хорошо, — сказал он. — Регентский совет будет рад услышать об этом. Теперь мы сможем немного успокоить народное возмущение. Но тут не говорится, что этот офицер не будет оправдан на тех основаниях, которые вы мне сами изложили.
— Нет. Но, учитывая, что он теперь виновен и в дезертирстве, можно не сомневаться, что военно-полевой суд только за это приговорит его к расстрелу.
— Очень хорошо, — сказал Форжеш. — Я принимаю ваше заверение, и, думаю, совет будет удовлетворен, услышав об этом.
Он поднялся.
— Совет настоятельно просит сообщить лорду Веллингтону о своей надежде на то, что он примет меры по обеспечению большего порядка в своих войсках во избежание повторов таких в высшей степени неприятных инцидентов.
— Одну минутку, — сказал О'Мой и, поднявшись, сделал рукой жест, предлагая гостю вернуться на его место, после чего сел сам, оставаясь внешне более или менее спокойным, хотя внутри весь кипел. — Мне кажется, разговор не окончен, хотя ваше превосходительство, возможно, думает наоборот. Из ваших последних высказываний
— Я не решусь опровергать это заключение. Вы понимаете, генерал, что я выражаю не свое мнение, но мнение всего совета, когда говорю, что многие из предпринимаемых им мер кажутся нам не просто ненужными, но даже вредными. Лорду Веллингтону дали власть, и совет не считает себя вправе вмешиваться в его распоряжения. Однако члены совета весьма сожалеют о разрушении мельниц и опустошении страны, чего настоятельно требует его светлость, а кроме того, совет полагает, что это не лучший способ ведения войны, и народ разделяет его гревогу. Лорд Веллингтон поступил бы гораздо целесообразнее, если бы он повел свои войска навстречу французам и дал сражение, упреждая их вторжение в Португалию.
— Совершенно справедливо, — произнес О'Мой. Тремейн, глядя, как сжимаются и разжимаются его кулаки, прикидывал, как скоро разразится буря. — Совершенно справедливо. И оттого, что совет не одобряет мер, к которым он по наущению лорда Веллингтона публично призывает, он не беспокоится о том, чтобы проследить за их проведением. Как вы сказали, совет не чувствует себя вправе вмешиваться в его распоряжения, но считает нормальным демонстрировать свое неодобрение пассивным противодействием каждому его шагу. Магистраты продолжают игнорировать принятые постановления.
— И видимо, оттого же, — добавил он с горькой иронией, — португальцы, столь доблестные и неистовые в сражении, собственные указы о милиции, призывающие всех мужчин под ее знамена, забывают сразу же, как только их издают. До сих пор никто не попытался заставить упрямцев взять в руки оружие или наказать за дезертирство тех, кто, все же взяв его, потом бросил. Однако вы желаете сражений, вы хотите, чтобы ваши границы защищали. Еще минутку, сеньор! Больше нет нужды горячиться и не требуется никаких слов. Теперь, можно сказать, все решено.
Он улыбнулся — немного злорадно, как сам это почувствовал — и бросил наконец свой козырь, словно бомбу:
— Поскольку точки зрения вашего совета и главнокомандующего на многие вещи кардинально расходятся, вы, как нам кажется, будете приветствовать намерение лорда Веллингтона уехать из страны и рекомендовать правительству его величества прекратить помощь, которая в данное время оказывается Португалии.
Во время наступившей затем длительной паузы О'Мой, откинувшись в кресле и подперев рукой подбородок, наблюдал за эффектом, произведенным его словами. Дон Мигел побледнел, открыл рот и выкатил глаза, превратившись в комическое воплощение глубокого испуга.
— Боже мой! — он, наконец, сумел перевести дух, его пальцы судорожно впились в изогнутые ручки кресла.
— Вы выглядите не таким довольным, как я ожидал, — не преминул заметить О'Мой.
— Но, генерал... ведь его превосходительство не сможет совершить этот... этот роковой шаг?
— Роковой для кого, сударь? — поинтересовался О'Мой.
— Для всех нас, — Форжеш поднялся и приблизился к столу генерал-адъютанта, глядя ему в глаза. — Конечно, сэр, ведь наши интересы — Англии и Португалии — едины.