Капитан первого ранга

О'Брайан Патрик

— Не очень-то он проворный, этот ваш бриг, — сказал Азема Джеку. — И все же он может доставить нам серьезные неприятности. Messieurs les prisonniers [30] прошу вас в трюм. Приглашаю узников спуститься в трюм.

Никто не воспротивился его повелительному тону. Они спустились по трапам вниз, недовольно глядя на вечернее небо. За ними со стуком захлопнулась решетка, послышался звон цепей. В тесном чреве «индийца», вдыхая запахи чая, корицы и протухшей воды в льялах, Джек, Пуллингс, все европейцы из прежней команды и пассажиры следили за сражением. Разумеется, лишь при помощи слуха, поскольку они сидели ниже ватерлинии и видели только раскачивающийся фонарь да смутные очертания тюков, зато все, что происходило наверху, было слышно более чем отчетливо. «Лорд Нельсон» реагировал, как

резонатор, на грохот своих восемнадцатифунтовых пушек, а на октаву ниже по воде передавался звук бортовых залпов «Сигалла». Это были мощные глухие стуки, похожие на удары обмотанного ватой молота, доносящиеся издалека, без обертонов, но настолько отчетливые, что можно было различить каждую из восьми карронад — на открытом воздухе выстрел любой из них воспринимался бы как залп батареи.

30

Господа узники(фр.)

Пленники прислушивались, пытаясь определить направление, откуда летели ядра, и подсчитывали общий вес залпов: четыреста тридцать три фунта приходилось на «Лорда Нельсона» и двести девяносто два — на бриг.

— Азема использует только тяжелые орудия, — заметил Джек. — Несомненно, он сосредоточил огонь на мачтах.

Иногда ядра «Сигалла» попадали в цель, и тогда узники кричали «ура», ломая голову над тем, куда они угодили. Один раз внезапный шум в льяле и возобновившаяся работа помпы указали на то, что ядро попало куда-то близ ватерлинии, скорее всего в форпик. Потом послышался сильный металлический грохот, и они решили, что ядром сорвало с креплений пушку.

Около трех часов утра свеча в фонаре погасла, и узники остались в темноте, прислушиваясь, иногда сожалея о том, что у них нет ни теплой одежды, ни ковров, ни подушек. Некоторые дремали. Артиллерийская дуэль между тем продолжалась. «Сигалл» перестал стрелять залпами, его орудия теперь били поочередно. Между тем «Лорд Нельсон» в течение всей схватки, час за часом, вел упорный залповый огонь.

Мисс Лэмб вскочила с криком:

— Крыса! Чудовищно большая, мокрая крыса! Ах, как я жалею, что не надела панталоны!

Ближе к рассвету напряжение стало ослабевать. Раз или два Джек обратился к майору Хиллу и Пуллингсу и не получил ответа. Дремота брала свое: он заметил, что количество подсчитанных им выстрелов мешается с количеством больных и раненых в лазарете Стивена, с мыслями о Софи, еде, кофе, с исполнением трио ре-минор, грубым глиссандо Дианы и сочным звучанием виолончели, когда они втроем исполняли эту пьесу.

В трюм ворвался сноп света, послышалось позвякиванье цепей и скрип люковой решетки. Джек понял, что был на три четверти погружен в сон. Однако сообразил, что стрельба прекратилась с час назад или больше, и оттого ему было как-то не по себе.

Палубу кропил мелкий дождь, ветра почти не было, с берега дул легкий бриз. Капитан Азема и его подчиненные выглядели смертельно усталыми. Им было не до веселья, однако они сохраняли присутствие духа. Неся фор— и грот-марсели, «Лорд Нельсон», шедший в крутой бейдевинд, скользил по волнам, удаляясь от неподвижного «Сигалла», находившегося на правой раковине. Даже с такого расстояния Джек убедился, что бриг сильно пострадал: потерял рей, грот-стеньга была готова вот-вот упасть, на палубе валялось много деталей рангоута, часть которых свешивалась за борт; четыре орудийных порта, находившиеся в опасной близости от воды, были повреждены, помпы работали вовсю. Бриг отстал для того, чтобы взяться за ремонт, остановить течь. Вероятность того, что он сможет возобновить преследование, была…

Капитан Азема склонился над орудием, прицеливаясь чрезвычайно аккуратно. Учел качку и выстрелил, послав ядро прямо в кучку матросов ремонтной партии. Проследив за полетом ядра, он невозмутимо сказал:

«Продолжайте, Партр» — и вернулся к нактоузу, где дымилась кружка кофе.

Это было вполне допустимо; на его месте Джек сделал бы то же самое. Но француз действовал с таким равнодушием, что Обри отказался от приглашения сделать глоток, решив оценить повреждения, полученные «Лордом Нельсоном», и взглянуть на побережье, уже закрывшее весь восточный горизонт. Ущерб был значительный, но терпимый. Азема неточно рассчитал место подхода к берегу: впереди находился мыс Приор, но к полудню он все равно будет в Ла-Корунье. У Джека не было хороших друзей на «Сигалле», но все же он был далек от душевного равновесия, а последний выстрел и вовсе вывел его из себя. Он не мог успокоиться,

остро ощущая враждебные чувства к капитану Аземе. И в миг, когда казалось, что все потеряно, в нем возродилась надежда: за испанским мысом он увидел корабль, плывущий на север. Это был направлявшийся домой линейный корабль флота Его Величества «Колоссус», за которым следовал восьмидесятипушечник «Тоннант». На мачте был поднят сигнал «Два линейных корабля». Вслед за ними показались еще два паруса. Это был весьма мощный отряд, шедший на всех парусах с наветренной стороны. Скрыться от него не было никакой возможности. Озлобленные французы застыли в молчании. Джек подошел к нацеленному на англичан орудию и, положив руку на замок, холодно произнес:

— Вам не следует стрелять из этой пушки, сударь. Вы должны сдаться бригу.

Глава шестая

Без пяти восемь Джек Обри быстрой походкой шагал под дождем по мощенному булыжником двору, преследуемый воплями кучера наемного экипажа:

— Всего четыре пенса! А еще барином себя считаешь! Нищий голодранец на половинном жалованье, вот кто ты такой!

Джек пожал плечами и, наклонившись, чтобы не попасть под струю из водосточной трубы, поспешно прошел в холл; миновав главную приемную, он направился в небольшой кабинет под названием «Боцманское кресло»: ему предстояла встреча с Первым лордом Адмиралтейства, не менее. Огонь в камине начал разгораться, и из трубы повалил желтый дым, смешиваясь с желтым туманом. Красные языки пламени с веселым треском прокладывали себе дорогу. Стоя спиной к камину, Джек Обри смотрел на струи дождя и обтирал платком парадный мундир. Несколько прохожих пережидали дождь под аркой Уайтхолла. Штатские прятались под зонтиками, офицерам было не положено защищаться от стихии. Ему показалось, что двух или трех из них он узнал. Один из них определенно был Бренд с «Неумолимого», однако грязь, хлюпавшая в туфлях, мешала Обри сосредоточиться.

Он был в состоянии крайнего нервного возбуждения, как и любой офицер, ожидавший приема у Первого лорда. Однако мысли Джека были заняты не столько предстоящей аудиенцией, сколько необходимостью пользоваться платком и размышлениями о своей бедности.

Первый лорд — старинный знакомый, почти друг, а это гораздо важнее для морского офицера, чем богатство. Конечно, ему хотелось бы снова разбогатеть, ему досаждала невозможность испытывать радость от различных пустяков, унижал собственный восторг при виде гинеи, обнаруженной в кармане старого жилета, напряженное ожидание того, какая выпадет карта. Но карету все-таки следовало нанять из-за немыслимой грязи и этого окаянного зюйд-вестового ветра: парадные мундиры не растут на деревьях, то же можно сказать и о шелковых чулках.

— Капитан Обри, — произнес секретарь. — Его светлость ждет вас, сэр.

— Капитан Обри, рад видеть вас, — приветливо обратился к нему лорд Мелвилл. — Как здоровье вашего батюшки?

— Благодарю вас, сэр. Он в полном здравии и в восторге от результатов выборов, как и все мы. Прошу прощения, милорд, за то, что я начал со своих дел. Позвольте от души поздравить вас с назначением в Палату лордов.

— Вы весьма любезны, — отозвался лорд Мелвилл и, ответив на расспросы Джека Обри относительно здоровья леди Мелвилл и сына Роберта, продолжил: — Вы добирались домой со многими приключениями?

— Действительно, милорд! — воскликнул Обри. — Но я удивлен тем, что это вам известно.

— Я узнал об этом из газеты. В ней было опубликовано письмо одной из пассажирок своей семье, дама описала в нем захват и вторичный захват судна Ост-Индской компании. Ваши подвиги она изобразила в самых ярких красках. Мне показал эту статью Сибболд.

Эта чертова болтушка, мисс Лэмб, должно быть, отправила письмо с таможенным тендером. А он-то, одолжив денег, примчался в Лондон, кишащий судебными исполнителями, которые его ждут не дождутся, чтобы упрятать за долги в тюрьму Флит или Маршалси, где он просидел бы до конца войны, лишившись всех шансов на лучшее будущее. Он знал многих офицеров, чьи карьеры были погублены судейскими крючками, — старика Бейнса, Сироколда… А он носится по городу, разрядившись словно в день тезоименитства короля, привлекая к себе внимание всех полицейских ищеек. От подобной мысли Джеку стало не по себе. Он пробубнил о том, что послал отцу подробное письмо каких-то два часа тому назад, хотя и рассчитывал, что приедет к родителю до того, как оно придет. Но его отец, вероятно, тоже ознакомился с публикацией. Здравый смысл не обманул его, поскольку лорд Мелвилл, с характерным шотландским выговором, заметил: