Капитан прыгуна К1.0. Книга 1
Шрифт:
– Ты скажешь, куда тебе сейчас ехать?
Эти ее формулировки были такими прямыми и вежливыми. Она будто всегда оставляла выбор.
– Да, - кивнул я.
– Тогда пойдем?
Точно. Оставляет выбор. Как будто он мне нужен. Я развернулся и пошел к смарту. Что если получится уже сегодня ее задержать? Я попытался вспомнить, не оставлял ли в комнате чего лишнего на виду. Ей же, наверное, будет интересно оказаться в моем личном пространстве. Нет?
Я быстро забрался на пассажирское сиденье, где только что бьла она. На спинке остался длинный
Селене. У меня мурашки побежали по спине. Интересно, могу я так ее называть теперь вслух, когда мы наедине, или это не принято? И я бьл прав: первое имя красивое, такое же потрясающее, как она сама.
– Глеб.
– У меня сердце забилось быстрее. Я вскинул голову и уставился в ее темные ласковые глаза. Она вопросительно подняла брови.
– Что?
– Кажется, я задумался и пропустил что-то важное.
– Куда ехать?
– она указала на навигатор.
Я смутился, опустил взгляд на панель и назвал домашний адрес. Она раньше никогда не обращалась ко мне по имени, и это бьло непередаваемо. Ничего подобного со мной не случалось, хотя вроде бы обыденное дело. Может, поэтому для иммейцев имя так важно?
– Ты сам расчеты делаешь?
Мы медленно выехали с парковки. С навигационной системой смарта можно было спать за рулем, но Селене, как выяснилось, предпочитала управлять сама.
– Для прыгуна? Да.
– А учился их делать тоже сам?
– Ага, - я рассеянно кивнул.
– Собираешься связать свое будущее с прыгунами?
Настроение резко испортилось. Мы могли бы пообщаться на любую другую тему, но она, конечно же, нащупала самую больную. Интуиция у них с Тимом что ли такая?
– Типа того, - объяснять ничего не хотелось.
– Что это значит?
– Она не собиралась отступать. Ее черные с золотым ободком глаза взглянули на меня.
– Это значит, что не выйдет.
– Почему?
Мне отчаянно хотелось остановить ее. Я разозлился, что она такая глупая и не чувствует границ, но в то же время интуитивно ощущал, что правду стоит озвучить.
– Искусственное сердце пятнадцатилетней давности, - проговорил я, уставившись в окно.
– Летом узнал.
Она ничего не ответила. Я обернулся, очень хотелось узнать ее реакцию. Селене посмотрела на меня с безмятежной улыбкой.
– Вот сейчас делаешь, - проговорила она мягко.
Я нахмурился:
– Что делаю?
Она вздохнула.
– Ты задал мне самый личный вопрос, который только можно придумать для тала. Я дала ответ. А теперь ты злишься, когда спрашиваю я.
Таким виноватым и раздосадованным себя еще в жизни не чувствовал. Я должен был думать о ней, а не о себе. Она ведь такая бесхитростная. Да, она понимает, что общается с людьми, изучает, наблюдает, все подмечает, но ведь до конца не осознает, насколько отвратительные эгоистичные мысли способны появляться в наших головах. Чтобы это понимать, нужно быть человеком, а она - не человек.
– Нет...
– Теперь я просто обязан бьл все прояснить.
–
– Почему?
– На себя, потому что родился такой. На прошлое, потому что так сложилось. На родителей, потому что заводили детей без размышлений о будущем, о деньгах.
На мгновение я встретился взглядом с внимательными черными глазами, затем она вновь сосредоточилась на дороге. Она не жалела меня, и это бьло самое главное. Что может оказаться хуже жалости со стороны такой девушки?
– То есть я просто напомнила?
Я кивнул.
– Ты не возражаешь против других вопросов?
Если бы любая другая девчонка из моего окружения продолжила диалог подобным образом, я бы заподозрил хитрость и желание манипулировать. Селене не пыталась притворяться. Сильная, умная, честная - каждое ее движение отражало характер.
– Да, - я пожал плечами.
– Могу же просто не отвечать.
– О! Ты это понимаешь?
– искренне обрадовалась она. Я впервые увидел ее такой счастливой, такой эмоциональной. Тело мгновенно откликнулось на нежную улыбку и горящие страстью глаза. Она на самом деле испытывала удовольствие от общения со мной и считала меня исключительным? Я с трудом верил в собственные догадки.
– Кажется, в школе никто не понимает, - продолжила она.
– Люди или продолжают что-то говорить бессмысленное, или начинают агрессивно реагировать, или оправдываться, иногда перестают общаться! Я так устаю от этого!
– Ну... Может, им страшно?
Я не удержался от улыбки, наблюдая, как она озадаченно нахмурилась и приоткрьла рот. Два месяца смотрел на нее издалека, бьл уверен, что знаю ее мимику едва ли не наизусть, но вот оказался вблизи и делаю соблазнительные открытия. Селене встрепенулась и перевела смарт в режим автопилота. Теперь я завладел ее вниманием полностью.
– Страшно?
– Ну, ты спрашиваешь если о чем-то больном, то да. Больно же, а когда больно, сразу становится страшно. Как-то так, думаю.
Она смотрела на меня, словно я ей параллельную Вселенную показал.
– В смысле, как инстинкты?
– осторожно уточнила она.
Я дернул плечами.
– Наверное. Так что ты хотела спросить?
– Дав ей знания, которых у нее не было, я чувствовал себя потрясающе, но задерживать внимание на этом своем состоянии не хотел. Ничего ведь особенного не сказал, глупо как-то преувеличивать такую ерунду.
Она склонила голову чуть набок и внимательно вгляделась в мое лицо.
– А до того, как узнал про сердце, ты хотел связать будущее с прыжками?
На этот раз я не испытал боли или отчаяния.
– Собирался.
Она вновь нахмурилась и приоткрьла губы. Смотрела мне в глаза, но мысли ее блуждали где-то далеко. После недолгих раздумий она продолжила:
– Я не научилась постоянно оглядываться на человеческие инстинкты. Я ими слишком пренебрегаю в общении с людьми, да? Каждый раз так в итоге оказывается.