Капитул Дюны
Шрифт:
Одраде подняла глаза и увидела, что все три Преподобные Матери внимательно смотрят на нее. Тамалейн и Шиана повернулись спинами к окну.
— Досточтимые Матроны забыли, что привязанность к какой-то одной застывшей форме очень опасна, — заговорила Одраде. — Неужели мы тоже об этом забыли?
Они продолжали смотреть на Верховную, внимательно прислушиваясь к ее словам. Становишься излишне консервативным и оказываешься не готовым к сюрпризам. Это было именно то, чему учил их Муад'Диб, а его сын Тиран сделал урок неизгладимым.
Беллонда
Где-то в уголке сознания Одраде послышался шепот Таразы:
Осторожно, Дар. Мне повезло. Я быстро получила преимущество. Так же, как ты. Но ты не можешь зависеть от удачи, и это очень тревожит их. Не надейся на везение. Гораздо лучше доверять своей воде. Пусть Беллонда выскажется.
— Белл, — сказала Одраде. — Я думала, что ты приняла Дункана.
— С оговорками. — В тоне старухи послышалось обвинение.
— Думаю, что нам пора идти на корабль, — вмешалась в разговор Шиана. — Здесь не место для ожидания; Разве мы боимся увидеть, кем она может стать?
Там и Шиана одновременно направились к двери, словно они были марионетками, за веревочки которых одновременно дернул один и тот же кукловод.
Одраде сочла это вмешательство Шианы благом. Вопрос молодой женщины встревожил их. Кем может стать Мурбелла? Катализатором, мои Сестры, катализатором.
Ветер едва не сбил их с ног, когда они вышли из здания Централа. Впервые Одраде была благодарна небесам за то, что существует туннельный транспорт. По туннелю можно было идти с ощущением тепла, потому что пронизывающий ветер не гулял под развевающимися накидками.
Когда они уселись в личный экипаж Одраде, Беллонда снова принялась обвинять:
— Все, что он делает, может оказаться маскировкой.
Одраде вновь возразила, повторив старое предупреждение Бене Гессерит относительно ограниченности ментатов:
— Логика слепа, и часто знает только свое прошлое.
Тамалейн неожиданно поддержала Одраде:
— Белл, ты становишься параноиком!
Шиана проявила большую деликатность:
— Белл, я слышала, как ты сама говорила, что логика хороша при игре в пирамиды, но часто запаздывает там, где речь идет о выживании.
Беллонда обиженно замолчала, и некоторое время тишину нарушал лишь свист ветра в туннеле.
Нельзя нести на корабль свои раны.
Одраде заговорила, приняв тон Шианы:
— Белл, дорогая Белл, у нас просто нет времени распутывать все тонкости и хитросплетения нашего нынешнего положения. Мы не можем позволить себе говорить: «Если это произойдет, то последует то-то и то-то, и мы сделаем это и это, и это…»
Беллонда усмехнулась.
— Боже мой, как неупорядочен обыденный ум, и я не могу требовать того, что нам всем нужно, но чего у нас нет — времени для выработки адекватного плана.
Это говорила Беллонда-ментат. Она говорила им, что в ее обыденном уме есть изъян — непомерная гордыня. Каким же плохо организованным
— Все в порядке, Дар, я буду хорошо себя вести.
Что бы подумал посторонний человек, доведись ему наблюдать этот разговор? Все четверо действуют слаженно и заодно, только чтобы удовлетворить потребности одной Сестры.
А также для благополучного исхода испытания Мурбеллы.
Люди видели только маски, которые всегда носят Преподобные Матери.
Когда мы должны (а в последнее время это случается очень часто), то действуем на высочайшем уровне компетентности. Это не гордыня; простая констатация факта. Но стоит нам расслабиться, как наши мысли становятся такими же невнятными, как у большинства обычных людей. Просто наши мысли имеют больший объем. Мы живем в такой же тесноте и скученности, как и все остальные. Есть вместилище духа и есть вместилище тела.
Беллонда овладела собой и сидела спокойно, сложив руки на коленях. Она понимала, что планирует Одраде, и приняла это к сведению. Это было доверие, которое выходило за пределы ментатских проекций, растворяясь в чем-то примитивно-человеческом. Проекция — очень полезный инструмент, но все же только инструмент и ничто больше. Как правило, качества орудия зависят от тех, кто их использует. Одраде терялась в догадках, как отблагодарить Беллонду, не уменьшив ее доверия.
Я должна шагать по своему канату молча.
Она почувствовала, что под ее ногами разверзается пропасть, а сзади опять подкрадывается фигура с топором. Образы ночного кошмара ожили, привлеченные мрачными мыслями. Одраде хотелось обернуться, чтобы разглядеть врага в лицо, но она противилась этому желанию. Нельзя повторить ошибку Муад'Диба. Предостережение предзнания, которое Одраде впервые ощутила на Дюне, среди развалин Сиетч Табра, нельзя изгнать заклинаниями до тех пор, пока не погибнет она сама или пока не погибнет Община Сестер. Неужели я сама создала эту страшную угрозу своим страхом? Конечно же, нет! Ее душит старая как мир фрименская удавка: прошлое и будущее застыло в картине, которую ничто не может изменить. Я должна освободиться от тебя, Муад'Диб!
Они прибыли к кораблю, и Одраде отвлеклась от своих страшных мыслей.
Мурбелла ожидала в помещении, подготовленном прокторами для проведения ритуала. У стены был построен амфитеатр глубиной около семи метров. Ступени-сиденья крутого подъема предназначались не более чем для двадцати наблюдателей. Ничего не объяснив Мурбелле, прокторы оставили ее одну сидеть на первом ряду амфитеатра, уставившись на подвешенный в середине зала стол. Подвески с двух сторон ограничивали место, на котором должен кто-то лежать.