Капкан Иллюзий

Горлатова Юлия

– Разом, понимаешь, майор, – сжались пудовые кулаки того и как грянут об стол, – разом не стало всех. Я тут был, когда связь со станцией прервалась. Не знаю, что они там отрыли, но, когда я приплыл, в лаборатории уже было пусто. И Полюшки моей, слышишь, начальник, родненькой моей девочки я нигде не нашёл, – глаза старика заблестели. – А ведь как радовалась она накануне, как светилась. Янтарь, говорит, в контакт вступил. Как сейчас помню, но не пойму до сих пор. Что они там с этим каменюкой носились, как с писаной торбой? Ты не учёный, говорит она мне, тебе не понять. Я и не стал больше спрашивать, и, как оказалось,

зря. А на завтра там все исчезли.

– Как это исчезли? – не выдержал Ступин. – Следы же должны были быть?

– Какие следы, майор? Под водой – это тебе не по мягкой земельке шагать. Я всё на допросе как есть рассказал. Я весь комплекс обошёл несколько раз. Ни следов борьбы не было там, ни крови, лишь каменюка проклятый сиял и светился, как сытый котяра на масленицу.

– Так что же это получается? Ты думаешь, этот шарик их всех…

– Сожрал? Да нет, майор, я что, сумасшедший? Не знаю я, куда они делись… Вот и живу с тех пор тут… Жду свою Полюшку, – вытер он слёзы дрожащей рукой. – А ты зря сюда, пропадёшь ведь.

– А как же солдаты? Ты кого видел?

– Не, не видал.

– Ну, что ж, я, пожалуй, пойду уж. Спасибо за чай, – поднялся Ступин, надевая пальто.

– Да куда ж ты? Может, на завтра отложим, чай с утречка, а? – жалобно заканючил старик.

– Не, мне б управиться поскорее. Тщательно осмотреть комплекс да назад, в город, с докладом.

– Ну, как знаешь, я предупредил.

– А как мне добраться-то?

– Да ты не боись, лодку я дам. А дверь без замка, с кодом. Цифры скажу. Раз решил, – следы слёз всё ещё смягчали суровый лик старика, но в глазах вновь прорезалась сталь. Он хлопнул ладонью по столу, взъерошил седой чуб и поднялся из-за стола вслед за гостем.

***

Маленькая лодочка шумно билась о камни, когда Ступин, замочив сапоги, разведя руки в стороны, пытался устоять в ней. Наконец, умостившись на банке, он зацепил вёсла в уключинах и скупо кивнул седовласому помощнику.

– Спасибо, Игнат Петрович.

– Ну, с Богом, Кирюша, – размашисто перекрестил его сторож. Уголки губ Ступина дёрнулись, но он промолчал.

«Надо же, – пронеслась в голове мысль, – военный в отставке, а в Бога верит…»

Да какая ему, майору секретной службы КГБ, разница, в кого верит безумный больной отшельник в своём добровольном заточении у чёрта на куличках, куда не залетает даже таёжный назойливый гнус?! Пусть себе молится, старый, ему до этого дела нет.

– Да, циферки не забудь, – хитро подмигнул ему дед.

– Не забуду, спасибо! – выдохнул Ступин. А как тут забудешь, если эта знаменательная дата рождения отца всех Народов, Великого Вождя мирового пролетариата. Тут захочешь забыть, не получится. Не имеешь права, да и просто страшно.

Старик подтолкнул посильнее лодчонку, и та поплыла чуть покачиваясь, рассекая зеркальную чёрную гладь острым носом. Ступин махнул благодарно сторожу и, глубоко вдохнув свежий воздух, с удовольствием сощурился.

Солнце стояло уже высоко, однако порывистый ветер нет-нет, а забирался под воротник, ерошил отросшие волосы на затылке и пытался залезть под полы пальто. Ступин зябко съёжился, подтянул под себя ноги и укутался поплотнее. Тут было ещё холоднее, чем на берегу. Казалось, что лето взяло выходные, уступив осени своё законное время. А та и рада разгуляться на славу. И давай

собирать тучи на небе, позволяя солнцу как следует прогреть не то что землю, но и воздух.

Тихий плеск вёсел навевал сон, и Ступин тихонько клевал носом, то и дело пропуская гребок. Лодочка сбилась с назначенной траектории. И только когда уже бетонный нарост вырос далеко в стороне, майор встрепенулся и, набрав в ладони стылую воду, яростно растёр бледные щеки.

Вот те раз, как это он так промахнулся… Наплевав на ледяные порывы злобного ветра, Ступин подналёг на вёсла, и вскоре посудина уже стукнулась о небольшой выступ бетонного пирса.

Вот сейчас он быстренько пробежится по пустым коридорам. Заглянет в каждый покинутый кабинет, пролистнёт скучные бумажки, а может, даже заберёт их с собой, пусть умники в конторе разбираются. Его дело – всего лишь непредвзято окинуть комплекс свежим взглядом. Убедиться в отсутствии мрачных тайн и доложить наверх о проделанной работе.

В этот раз сапоги промочить не пришлось. Торопливо спрыгнув на крохотный пирс, Ступин закинул канатную петлю на торчавший из бетона железный крюк и, разгладив полы форменного пальто, тревожно оглянулся на берег, а разглядев там маячившего Игната Петровича, непроизвольно махнул тому рукой. Получив в ответ такой же скупой взмах, Ступин улыбнулся и направился к серебристой металлической двери.

«1812», – коснулись выпирающих выступов пальцы, и сухой воздух с привкусом озона дохнул из открывшегося проёма. Первые липкие вестники тревоги, казалось, коснулись сознанья. Бесцеремонно переворошили мысли, подняли волосы на загривке. Ступин растерянно отшатнулся, обеими руками схватившись за голову. Ощущение чужого присутствия было настолько сильно, что он в панике заозирался. Но кроме него, на бетонном уступе никого не было, а впереди распахнул своё тёмное чрево сумрачный лифт.

Пролог

Она бежала по мрачному коридору, крепко сжав зубы, а сердце панически бухало о рёбра. Потёртый линолеум холодил голые ступни, а подол длинной рубахи холщовыми крыльями хлопал по бёдрам. За руку она тянула ребёнка. Черноволосый щуплый мальчуган послушно семенил рядом, не издавая ни звука. Безропотной куклой он следовал за матерью, не глядя по сторонам. Застывший взор его глаз, словно тёмные окна опустошённой души, был устремлён строго вперёд, ловя в отражении неровный свет флуоресцентных ламп. Но женщина будто не видела этого или просто не хотела замечать столь разительные перемены в своём всегда таком жизнерадостном чаде. Больше всего на свете она боялась сейчас быть замеченной. Панический страх липкой ладонью стискивал горло, мешая дышать, заставляя сквозь шум в ушах слушать шлепки своих ног и лихорадочный грохот сердца.

Если б кто знал, чего стоило ей втереться в доверие и выкрасть заветный ключ. Недели притворств наконец увенчались успехом, и остался всего один шаг.

Шаг из мрачных застенков в большой суетный мир, где вполне можно спрятаться от длинных рук суровой системы.

Глава 1

33 года назад

– Свет, это что, правда? – десятилетний мальчишка распахнул комнату старшей сестры и восторженно уставился на неё. Та спешно собирала вещи, украдкой смахивая подступавшие слёзы.