Капкан на демона
Шрифт:
– Боже мой! Какой ужас!
– Вот именно! – Сафоненко понизил голос до еле слышного шепота. – Вы знаете вообще, что в городе творится?
– В каком смысле? – Лида смотрела на Авангарда, и ее одолевали два диаметрально противоположных чувства. С одной стороны, он ей очень нравился, и ей хотелось видеть его в своей свите. Но с другой – он рассказывал об ужасных вещах, и ей хотелось поскорее уйти.
– Со мной по этому поводу даже консультировались! – Галерист привычным движением откинул волосы назад. – В городе орудует маньяк. Он переодевает людей в кукольные наряды, гримирует их, а потом убивает!
– Кошмар!
В этот момент рядом с Лидией
– Сколько можно шушукаться? – ревниво спросил он.
– Знаешь, мне что-то расхотелось любоваться этими куклами, – капризно проворковала Завьялова.
– Боже мой! Ты же актриса. Неужели ты не видишь, что здесь море идей для твоей профессии?
– Дорогая Лидия, я так рад нашему знакомству! Вот моя визитка. Можно попросить вашу? – Сафоненко был сама галантность. – В знак начала нашей дружбы и для того, чтобы исправить вам настроение, примите подарок!
Он вручил ей красивую белую коробку, перевязанную голубой лентой. Актриса развернула презент и радостно засюсюкала:
– Какой очаровательный мишка! Обожаю!
– Это не просто мишка, а Тедди, – со значением вставила свои пять копеек Аида.
Уже у выхода Лида увидела уникальную куклу и застыла перед ней. Это была кукла самого Эдгара Дега «Маленькая танцовщица», одетая в гипюровое платьице. Как считается, первая художественная кукла, показанная на выставке 1881 года.
– Смотри, смотри! – Ее друг Среда потянул Завьялову в сторону.
Выставочная площадка называлась «Карнавал сказок», и ее хозяйка – кукольница Варвара Когут – заставляла всех посетителей выставки просто столбенеть перед ее стендом. Варвара своим искусством доказывала, что человек соединен с куклой куда более прочно, чем мы можем это себе представить. Куклы повторяли человека, явно были крепко связаны с ним во всех смыслах – и, тем не менее, создавали свой собственный мир: особый, волшебный. Завьялова и дизайнер буквально рты раскрыли от восхищения. Они смотрели на куклу Алису и не могли налюбоваться. Это была идеальная иллюстрация к «Алисе в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Она не повторяла известные иллюстрации к книге, нарисованные самим Кэрроллом, она не копировала одноименный мультфильм. Девочка держала в руках мартовского зайца с будильником, и ее изящная фигурка в платьице зефирного цвета, ее берет, лихо заломленный на головке, ее немного косолапо поставленные худенькие ножки подростка – все это казалось таким трогательным, что невозможно было отойти от этой работы.
Или, например, «Пиратка» в жемчугах, кружевах и эполетах, с роскошной треуголкой на голове и с маленьким серебряным кувшинчиком, из которого высыпались награбленные сокровища… Тоже красавица, как живая! Актриса Завьялова была женщиной азартной, и ей захотелось купить одну из этих волшебных кукол прямо здесь и сейчас. Лида неожиданно даже для самой себя не стала торговаться с Варварой Когут. Она спросила о цене, цена оказалась немалой, но возможность обладания этим маленьким шедевром затопила сердце актрисы волной счастливого предвкушения.
Разговор с кукольницей напоминал короткий обмен эсэмэсками:
– Я покупаю «Пиратку»!
– Хорошо. Но в конце выставки, чтобы не нарушать экспозицию.
– Нет. Я привезу деньги через пару часов и заберу ее.
– Но я прошу вас! Еще всего два дня, и вы сможете ее забрать.
– Я не могу ждать два дня, уезжаю на гастроли. «Пиратка» должна быть со мной!
– Что ж, если вы настаиваете… – вздохнула Варвара, которая всегда нехотя расставалась со своими шедеврами.
– Ты уезжаешь гастролировать? – тихо спросил актрису
– Никуда я не еду, просто хочу эту куклу сразу! Ты же знаешь, я терпеть не могу ждать! – Лидия весело рассмеялась, направляясь к машине.
Эксперты добились некоторых результатов. Результаты эти появились благодаря Якову Михайловичу Дитриху. Хотя в силу профессии тот больше имел дело с мертвыми телами, будучи патологоанатомом, но с любопытством настоящего ученого интересовался и другими сферами. Он обратился за советом к коллегам, и они подтвердили его версию. Именно Дитрих обратил внимание на то, что одежда на жертвах была сшита по индивидуальным размерам убитых. Следствие обратилось к специалистам, портнихам, и те сообщили, что, по всей вероятности, платья шил очень опытный дизайнер одежды – поскольку внутренние швы выполнены весьма тщательно и рассчитаны на долгое использование.
Предоставив эту информацию Прудникову, старый мудрый Дитрих спросил майора:
– Как вы полагаете, Валентин Викторович, тот портной или портниха, который шил эту одежду, знал о готовящемся преступлении? Или на убийцу работает швея, которая не догадывается, для кого она шьет эти наряды… А это уже ниточка. Но если этот человек знал, но все же шил одежду с безупречными внутренними швами, то это нам дает психологический портрет либо самого маньяка, либо его пособника. А?
Глазки Якова Михайловича сверкнули за толстыми стеклами очков. И, как бы раздражаясь на самого себя за то, что вторгся на чужую территорию, он добавил:
– Впрочем, это дело не мое, а следствия. Я всего лишь эксперт!
Прудников поблагодарил Дитриха, много раз повторив, что его помощь очень важна в расследовании этого дела. Сам же думал о том, что это подтверждает его версию о стриптиз-клубе – ведь там тоже кто-то шьет сценические наряды.
7
Стриптиз как форма жизни
Майор Валентин Прудников был женатым человеком, отцом чудесного трехлетнего мальчишки и мужем милой блондинки Славы. Однако семья Прудниковых испытывала некоторые сложности. После нескольких прожитых вместе лет к ним, как и ко множеству семейных пар, прокралось чувство неудовлетворения браком. А все дело было попросту в том, что на любовные утехи не хватало времени и сил. Куда же убегало время? Его полностью поглощали работа, дом, ребенок, друзья и родственники. Супруги понимали, что быт перетягивает одеяло на себя, но как победить рутину обыденности, они не знали.
Слава, по-женски мудрая, пыталась поговорить о том, что их обоих волновало. Более того, она в выходные пару раз устраивала романтический ужин, чтобы заодно обсудить все проблемы и высказаться начистоту. Однако Валентин был не расположен к беседам, ему хотелось не тратить зря слова, а совершать поступки. Поэтому они шли в спальню – и вечер завершался хорошим сексом. Но это помогало лишь на время. Отношения потихоньку опять входили в свое прежнее скучноватое русло.
На самом деле в их общей жизни накопилось много мелочей, которые незаметно, но неотступно убивали желание. Первая проблема состояла в том, что их спальня, их укромное гнездышко, где все было обустроено для пробуждения страсти, – не было защищено от посторонних. В спальню, словно в свою собственную комнату, привыкли заходить все родственники. И маленький сынишка, и свекровь, любившая инспектировать быт молодых, и теща, помогавшая Славе по хозяйству. И эти мелочи лишь на первый взгляд казались мелочами. Они вполне серьезно портили жизнь супругов.