Капкан на мечту
Шрифт:
Розалия потрогала ключи. Увы! С осязанием тоже случилось что-то ужасное. Ключи были вполне материальны. Она машинально взвесила их в руке. Значит, это правда?! Муж от нее ушел! Ушел именно в тот момент, когда он нужен ей больше всего на свете!
Она застонала. Взгляд упал на пузырек снотворного, который почему-то оказался на кухонном столе. Розалия взяла его в руки. О, как хочется уснуть и забыть обо всем этом! Сон – вот что ей сейчас нужно!
С пузырьком в руках она вернулась в спальню. И тут ее словно прорвало. Вот же скотина! Пятнадцать лет жил за ее счет, а теперь
Тут Розалия вспомнила, что она умирает. Нет, Юлию достанется все из нажитого ею имущества! Эта квартира, дача, машина, деньги… Ну уж нет!
Она схватила ручку, вырвала листок из блокнота и торопливо стала писать:
«Мой муж – убийца! Он подлый человек, негодяй! Он бросил меня, умирающую, и ушел, хлопнув дверью! Мало того, он меня оскорблял!
Юлий Хорьков, я обвиняю тебя в своей смерти! Это ты меня довел до самоубийства! Я хочу, чтобы тебя лишили наследства! Пожертвуйте все Храму Христа…»
Она торопливо зачеркнула последние слова. Они и так не бедствуют. Надо кому-то другому.
«…церкви Успенье…», – Розалия вновь зачеркнула написанное. Потом торопливо написала: «…кому-нибудь. Хоть сиротскому приюту. Главное, чтобы моему мужу не досталось ни копейки! Он должен быть наказан! А еще я хочу, чтобы Юлий Хорьков сел в тюрьму! Это моя последняя воля! Юлий Хорьков – будь ты проклят!»
Она торопливо расписалась и поставила дату. Написав предсмертную записку, Розалия немного успокоилась. Она выговорилась. Во всем виноват Юлий! А кто же еще? Кто не смог подарить ей ребенка? Беременность ее излечила бы.
Розалия положила записку на тумбочку и взяла в руки пузырек со снотворным. Вода всегда стояла тут же, на тумбочке. Лекарства Розалия пила постоянно. Машинально она выпила свои две таблетки и запила их водой. Какое-то время полежала, глядя в потолок. Ее по-прежнему жгла обида. Но еще были колебания. Все-таки месяц. Целый месяц жизни…
И тут наверху, прямо над головой, засмеялся ребенок. Раздался топот, резвые детские ножки, пренебрегая запретом, несли смешливую Еву к заветному углу, где лежали игрушки. Розалия прекрасно знала расположение комнат и что где находится. Она живо представила себе картину: кудрявая белокурая девочка берет в руки куклу, чтобы поиграть в «дочки-матери».
– Ма-ма! – пищит кукла.
«Даже у этой… проститутки… даже у нее есть ребенок! Есть жизнь…»
Эту Лильку, как Розалия презрительно называла соседку сверху, она люто ненавидела. Незамужняя, раскрашенная и обвешанная дешевыми побрякушками, как какая-нибудь девица легкого поведения, очень уж общительная… И вы только подумайте! Даже у нее есть ребенок!
«А я, что бы ни делала… Нет, Бог меня не слышит. А ведь он потратил на меня времени больше, чем на кого-нибудь другого. Я ведь молилась часами, а сколько свечей зажгла у алтаря? Значит, его просто нет, Бога. Если бы он был, он бы не допустил такой чудовищной несправедливости».
Она машинально взяла из пузырька еще четыре таблетки, положила их в рот и торопливо запила водой. Ей хотелось уснуть, только бы не слышать
«Все равно все кончено, – думала она, допивая снотворное. – Сейчас или через месяц… Какая разница? Чего тянуть? Раз все меня бросили…»
В какой-то момент она испугалась. Умирать оказалось страшно.
– «Скорую»… – прохрипела Розалия и потянулась к лежащему на тумбочке телефону. Но рука бессильно опустилась.
И стало вдруг так легко… Где-то вдалеке раздался детский смех. Это была ее нерожденная девочка, та самая единственная беременность, закончившаяся выкидышем. Нет, она родилась, эта девочка! Там, на небесах, где живут ангелы. И теперь ждет ее, Розалию.
И, идя навстречу своей мечте, Розалия Выдан умерла счастливой…
Шторм (продолжение)
Войдя в спальню и увидев лежащую на кровати Хорькову, Ульяна сразу поняла, что случилось. Сначала она взяла в руки пузырек, он оказался пуст. Потом прочитала записку. Какое-то время Ульяна колебалась: что с этим делать? Позвонить в полицию? Юлию Хорькову? Но тогда он откажется убивать Жорика.
«Ей все равно уже не поможешь, – подумала она, глядя на мертвую женщину. – Она все равно умирала. Я поняла это, когда увидела лекарства. Такие выписывали свекрови, когда она тоже умирала от рака. Последняя стадия. Но зато теперь Розалия может помочь мне».
И Ульяна сымитировала убийство, так, как они с Хорьковым и договаривались, в тех же декорациях. Пустой пузырек и записку она положила в сумочку. На всякий случай. Тогда она не думала о том, что будет дальше, после того, как у следствия появятся результаты вскрытия. Ульяне хотелось, чтобы Жорик умер, а что будет дальше… Что-нибудь да будет. Она умная, она как-нибудь выкрутится.
Когда Хорьков ее обманул и поиздевался всласть, Ульяна разозлилась. Ей ничего не стоило «упасть», и, пока Ульяна сидела на корточках, разыгрывая растерянность и отчаяние, она достала из сумочки завернутый в носовой платок пустой флакон и подложила его под переднее сиденье «мерседеса». Ее душила злость, и было желание отомстить. И она отомстила.
Теперь она сидела в зале суда и наблюдала за тем, как Хорьков тонет. Разыгралась настоящая буря после того, как поднявшиеся на свидетельскую трибуну женщины рассказали всем, какой подлец этот Юлий Хорьков. И он пошел ко дну.
Против него были две весомые улики: пузырек из-под снотворного и ключи.
Доказать самоубийство Розалии можно было, лишь найдя человека, который после ее смерти вошел в квартиру и забрал подтверждающую это самоубийство записку. А потом навел беспорядок, забрал драгоценности покойной, которые дворничиха нашла наутро в урне, и подбросил Хорькову пустой пузырек из-под снотворного. Но войти в квартиру мог только тот, кто имел от нее ключи, ибо сама Розалия уже была мертва и дверь открыть не могла. Все люди на записи с камеры видеонаблюдения, заходившие в подъезд до того, как нашли тело Хорьковой, были идентифицированы, пронумерованы и опрошены. Никто из них в квартиру к Хорьковым войти не мог. У всех имелось стопроцентное алиби.