Капкан
Шрифт:
Опустив голову, обогнула капот, кожей чувствуя на себе пристальное мужское внимание. Подавив робость и смущение, распахнула пассажирскую дверь, почти красиво влезла на кресло, потянула ручку на себя. Лишь после этого повернулась к водителю…
Адам смотрел исподлобья в упор, развернувшись полубоком в мою сторону. Не в лицо, а словно в целом охватывая меня удовлетворённым спокойным взглядом. И усмешка эта дурацкая… Словно он усмехается не на показ, а собственным мыслям. Нервирует почему-то…
— Привет, — я отвернулась от него, разглядывая покатую торпеду и замочек
Не ответил. Потянулся за водой, стоявшей между кресел… Открутил пробку, сделал пару глотков…
Невольно покосилась на знакомую крошечную бутылочку в его руках — в точно такой же он привёз мне родниковую воду.
— Как вообще дела, Олесь? — голос Адама прозвучал резко, словно до этого он не тянул слова мартовским мурлыканьем по телефону.
— Да… хорошо вроде… — я настороженно улыбнулась, растерянно пожав плечами.
— Ну отлично, — он кивнул головой, сделал ещё один глоток. — С Верой когда последний раз говорили?
Испытала реальное облегчение от того, что тема перешла на общую подругу. Хихикнула зачем-то…
— Вот буквально до того, как ты позвонил. Час болтали, если не больше… Тебя обсуждали в том числе, — я демонстративно кокетливо подняла бровь, от всей души надеясь на то, что разговор и дальше пойдёт об отношениях с Веркой.
— М-м-м-м?! — Адам понимающе склонил голову, но не улыбнулся в ответ, лишь с вкрадчивым интересом покосился в мою сторону. — Что говорили, Олесь?
Блядь, ну почему он даже о простых банальных вещах спрашивает так, что невольно чувствуешь себя как на допросе? Хочется отвечать только "да", "нет" и "не могу знать, Адам Тимурович". Бесит…
— Ну-у-у-у… — я бросила на него неуверенный взгляд исподлобья. — Что для Веры стало неожиданностью твоё отсутствие сегодня… Она там ужин приготовила, а ты даже не заехал. Она расстроилась.
Адам поджал губы и наконец отвёл глаза в сторону.
Ну давай же, скажи, что именно за этим ты и приезжал — узнать, как там Верка… Что сейчас поедешь к ней, чтобы помириться…
— Ты не говорила ей, Олесь? — он повернул голову, снова вперив в меня почти ненавидящий горящий взгляд.
Было бы глупостью спрашивать, что он имеет ввиду. Очевидно же…
Щёки мгновенно залились румянцем, во рту появилась вязкость, пальцы сами собой сжались в кулаки, чтобы не задрожать.
— Нет конечно, — мой голос прозвучал сухо, даже обиженно. — И не скажу. Никогда. Я слишком дорожу нашей дружбой, и подобные обстоятельства не должны…
— Ну я это и хотел услышать, — Адам тихо, но метко и многозначительно перебил мою пламенную речь. Положил руку на спинку кресла, поворачиваясь ко мне всем корпусом… Внезапно едва заметно улыбнулся, глядя прямо в глаза колючим и почти сочувствующим взглядом, в котором слишком очевидно читалась обречённая необходимость…
В этот момент кровь отлила от лица, словно меня на миг окунули в ледяную воду.
Он же не намекает… Или да?
Тело отозвалось раньше, чем родилась первая мысль: сердце заколотилось как сумасшедшее, внизу живота прострелило холодным вакуумом, рот наполнился слюной… Опоздавшие доводы разума ударились
— Ну вот услышал… — я закусила губу, глядя на воротник его расстёгнутой куртки и невольно вспоминая о том, как царапает кожу грубая длинная щетина. Подняла невинный взгляд в его глаза… — Это всё?
Испытала почти облегчение, когда он в ответ молча протянул руку, хватая меня ладонью за шею, резко притянул к себе, словно я по умолчанию соглашусь с любыми его действиями…
Воздух закончился, едва его губы впились в мой рот. Тело потеряло способность чувствовать что-либо, кроме сжавшей талию горячей мужской ладони, грубоватых пальцев, болезненно перебирающих волосы на затылке, широкой груди, прижаться к которой хотелось ещё сильнее, чем есть… Захлебнуться чужой слюной, задохнуться в объятиях, пережить апокалипсис, рассмеяться обезумевшим смехом…
Опьяняющее и неподдающееся объяснению чувство победы, словно мне есть кого побеждать…
Не сопротивляясь настойчивым рукам и почти не прерывая поцелуй, перелезла прямо на мужские колени, пытаясь устроиться верхом. Неудобно, смешно, неловко…
Понимала, что Адам тоже улыбается, шаря по моей спине рукой, прижимая мою голову ладонью и не позволяя отвертеться от настойчивого соприкосновения губ. Чувствовала, как легко его рука задирает платье, ползёт по обнаженной заднице, больно сжимает ягодицу, снова понимается по пояснице до самых лопаток… Попыталась обнять в ответ, но смогла лишь вцепиться в его шею и дотянуться до затылка…
Ни единой мысли. Лишь табун оглушающих мурашек по коже, жар по всему телу и обжигающие касания наглых мужских ладоней, ноющая всепоглощающая боль между разведённых ног, жёсткий короткий ёжик волос под моими пальцами, грубый шов на джинсах и широкая пряжка ремня, упёршаяся в промежность…
Застонала, выгибаясь всем телом, когда Адам наконец просунул руку между нами и вдавился пальцами в мокрые трусы. Дёрнула бёдрами, взвизгнула, ощущая болезненный укус на нижней губе… Чувствовала его возбуждение, какой-то азарт, основанный на вседозволенности и подкреплённый безнаказанностью, ибо сама испытывала подобные эмоции, и здесь и сейчас они словно сводили с ума…
— Блядь… — Адам внезапно отстранился. Метнул затуманенный взгляд, полыхающий тёмным огнём, мне за спину, словно подыскивая что-то… Резко распахнул дверцу, и по моему разгорячённому телу пронёсся прохладный ночной ветер. — Ну-ка вылезай…
С удивлением распахнула глаза.
Он предлагает продолжить на улице?! В моём дворе?! Он вообще нормальный?
Вытерла тыльной стороной ладони распухшие мокрые губы. Неловко поёрзала, неуверенно помотала головой…
Адам лишь раздражённо нахмурился. С ходу подхватил меня под задницу, почти вытолкал из салона на разбитый временем асфальт, и я едва успела поймать равновесие, приземляясь в нелепой позе и с трудом умудрившись устоять на ногах…