Капучинка
Шрифт:
— Поэтому и зажималась, — призналась Машка, — Я же не дура. Думаешь, я не проработала вариант со сверстником, как ты там сказал, из моего круга? Меня они все бесят. Хлюпики. Нытики. Папинькины сынки. Фу.
— Маша… — немного с угрозой произнес Дан, — не заставляй меня срываться в новогоднюю ночь и выслеживать этих самых мажоров.
— Да я даже без языка целовалась, — оправдалась Машка.
— Мария! — уже строже и почти теряя терпение.
— Ты вообще не мальчик мне достался, — проворчала Маша, испытывая радость от его ревности.
— Закрыли тему, — выдохнул
Салаты были готовы. Мясо весело выпекалось в духовке. Стол почти накрыт. И Дан предложил перебазироваться в гостиную, ближе к елке.
Машка согласилась, но сначала решила уединиться и переодеться в более праздничный наряд. Дан тоже сменил домашние шорты на брюки и рубашку. И оставил Марию в спальне.
А Машка извлекла из саквояжа вечернее платье. Сильно откровенное и сильно вечернее. Полупрозрачные кружева, через которые виднелось кружевное белье и чулки. Только теперь все синее. Единственное, что отличало платье от ночнушки — широкая полоса плотной ткани на бедрах. Но зато разрез сбоку до самого бедра. И декольте, через которое виднелся лифчик. Зато спина была закрыта, но положение это не спасало. Машка также привезла и туфли. Невысокие и удобные лодочки.
Итак, девушка высушила волосы феном, позволив им спускаться каскадом по плечам. Нанесла легкий макияж. И выплыла из спальни, держа в руках продолговатый бархатный футляр. Дан стоял к ней спиной и инспектировал бар.
— Ты чего пить будешь? — крикнул Дан, не слыша ее тихих шагов.
— Виски? — рассмеялась Машка.
— Угу, мечтать не вредно, — хмыкнул Дан, вынимая сок и шампанское, — Нос не до…
Парень обернулся. И замер.
— Маш, это точно платье? — поинтересовался Богдан, изучая все изгибы любимого тела.
— Так написано на этикетке, — улыбалась Маша и протянула парню футляр, — Вот.
Дан улыбнулся, кивнул под елку, где красовался подарок для девушки и осторожно взял футляр из рук Машки. Открыв его, Дан бросил веселый взгляд на любимую.
— И конечно же, снимать его нельзя? — больше утверждения в голосе, нежели вопроса.
— Не при каких обстоятельствах, — подтвердила девушка, и открыла свой подарок, — Красота! — улыбнулась Машка, и тут же надела серьги, два сердечка уютно и правильно уместились в ее ушах.
А Дан вынул браслет и повертел его в руках. Прочитав гравировку, парень рассмеялся.
Машка вопросительно и серьезно изогнула бровь.
— Есть возражения? — холодно поинтересовалась Мария.
— Ну, что ты, Масенька, — ласково проговорил Даня, — Поможешь?
Машка с готовностью застегнула застежку браслета на левой руке. И пробежалась кончиками пальцев по пластинке с гравировкой. На лицевой стороне стояло два слова: 'Сопротивление бесполезно', а внутри 'Завоевано. Руками не трогать!'.
И как только браслет оказался на запястье Дана, парень обхватил руками лицо любимой. Склонился. Прижался своим лбом к ее. Втянул воздух носом.
— Я люблю тебя, Машка, — проникновенно прошептал Богдан, — С Новым Годом!
— С Новым счастьем, любимый, — так же тихо прошептала Мария, накрывая его ладони своими, — И я люблю тебя.
Где-то за окном на улице веселился народ, пуская фейерверки и шумно поздравляя друг друга с наступающим. А Дан, обняв девчонку со спины, устроил подбородок на ее макушке.
— А ты веришь в чудеса? — прошептала Машка, поглаживая кисти рук парня, обнимавшие ее живот.
— Ты ведь со мной, здесь, у меня дома, — хмыкнул Даня, — Чем не чудо?
— Вот и я верю, — призналась Мария и повернулась в его руках, провела ладошкой по его щеке, несмело улыбнулась, — Ты мое чудо, Дань.
Богдан понял, что противиться больше нет смысла. Он настолько хотел эту девчонку, насколько можно было хотеть воздух. Не мог он без нее дышать, думать, жить. Все вокруг казалось мелким и пустым без нее. Только она имела для него значение. Семнадцать? Что ж, не пятнадцать и ладно. Тем более в отношении Машки у него были самые серьезные планы. И расставаться с ней он точно не планировал ближайшие лет сто, или сколько ему отмерит Бог.
— Масенька моя, — прошептал Даня, — Маленькая моя девочка.
В ответ Машка улыбнулась, прижалась к нему сильнее, прячась от всего мира в его надежных руках. Платье улетело на пол, Дан подхватил девушку на руки и понес в спальню. Девчонка самозабвенно целовала Дана, жарко возвращая поцелуи, блуждая по горячему телу ладонями. Тишину комнат разрывали звуки салюта за окном и рваное дыхание. Но ни Машка, ни Дан не обращали внимания на то, что нужно бы уже открывать шампанское и разливать его по бокалам, поздравлять друг друга, и совсем скоро отсчитывать секунды до наступления Нового Года. Все это не имело значения для них двоих. Куда важнее было прижиматься ближе, срывать горячие поцелуи и дарить жаркие ласки. Их движения были лихорадочными, ненасытными, страстными и в то же время нежными.
Бретелька лифчика скользнула с округлого плеча. Кружева были стянуты вниз, освобождая полную грудь. Руки Машки крепче стиснули шею Дана, а тело непроизвольно выгнулось дугой.
— Даня, — выдохнула со стоном Машка.
А парень в ответ только хрипло рассмеялся, не переставая ласкать любимую грудь. У него совсем не получалось сдерживаться. Он заставлял себя не спешить, не давить, не стискивать слишком сильно пальцы, не сжимать руки, но не мог. Ему было мало. Мало касаний, мало поцелуев, мало ее стонов. Он хотел весь раствориться в ней, чувствовать, как она сладко сжимается в его руках, вскрикивает, достигнув своего пика.
Лифчик отлетел в сторону, крошечная тряпочка, которую Машка ласково обозвала 'труселями' улетела куда-то следом. Машка лежала перед ним в одних чулках. И Даня дурел от этого вида. От глаз, подернутых дымкой страсти, от полураскрытых припухших от его поцелуев губ.
Она провела рукой по его щеке. Мелькнула мысль, что нужно было бы гладко побрить морду лица, чтобы не оцарапать ее нежную кожу. Но парень редко пользовался станком, часто машинкой, оставляя щетину.
— Мне нравится твоя борода, — призналась Машка, и Дан в ответ ртом поймал ее пальчики. С наслаждением облизал каждый, задержался на среднем, слегка прикусил, отмечая, как она вздрогнула от мимолетной ласки.