Капуста без кочерыжки (сборник)
Шрифт:
— Конечно, — сказал Орк.
У покосившейся двери он подхватил Беату на руки и осторожно поцеловал. Девушка обвила руками его шею, и тогда он бережно понес ее в келью и легким толчком затворил за собой дверь.
— Меня еще никогда не носили на руках, — потрясенно сказала Беата…
Меня тоже. Что делает автор, о чем он думает, этот дурак! Последние мои силы уходят на то, чтобы дотащить нежданно свалившийся на меня груз до постели. Я буквально валюсь от усталости и уже ни на что не способен. Я, наконец, просто грязен. Но нет никакой передышки, и Беата впивается в меня долгим и страстным поцелуем, напрочь перекрывая дыхательные пути. Кое-как борюсь за жизнь, а она думает,
А дальше? Если он поставит многоточие, я готов простить ему весь сегодняшний день, но вдруг он решится дать более детальное описание? Вот это страшно, даже если предстоящее древнее как мир действо будет описано игривыми обиняками. Но откуда он возьмет столько обиняков в своем словарном запасе?
Что ж, пусть. И если он на свою беду когда-нибудь вздумает написать рассказ от первого — своего — лица и опрометчиво окажется в пределах моей досягаемости, я загрызу его зубами. Как-то раз он выдал фразу, впоследствии кем-то исправленную: «Загрызть голыми зубами». Вот голыми и загрызу. Но прежде возьму за шиворот, чтобы не убежал, и выскажу ему все, что о нем думаю.
…— Ты мой, — прошептала Беата. — Мой…
Орк бережно заключил девушку в объятия…
Слава Вселенной, он поставил многоточие! Остальное читатель должен додумать сам, ибо предполагается, что фантастику читают люди с воображением. Я разжал объятия и облегченно свалился на постель.
— Ты что? — непонимающе спросила Беата. Она была бесподобна, но сейчас я был не в состоянии даже любоваться ею.
— Сплю — вот что! — И, терпя решительное поражение в борьбе со сном, я кое-как объяснил ей ситуацию.
— Я тебя ненавижу, — неуверенно сказала она.
— Не-е-ет, дорогая, — проговорил я сквозь сон. — Ты меня теперь любить будешь, ты без меня жить не сможешь, ты теперь, если понадобится, и собой пожертвуешь ради меня, это я тебе говорю. Потому что… — я зевнул, отключаясь, — потому что так задумано…
Она спихнула меня на пол. Я не вскочил, не попросил прощения, не наградил ее оплеухой. Я заснул. Смертельно уставшему человеку все равно где спать. И если автор захочет начать мой завтрашний день с того, что я просыпаюсь в постели рядом с Беатой, — так оно и будет. И мне безразлично, каким образом автор, подобрав меня с пола, перенесет к ней в постель. Это его личное дело.
…Когда Орк проснулся, Беата еще спала, положив голову ему на плечо. Во сне она казалась еще привлекательнее…
Ну вот, видали? Между прочим, Беата действительно привлекательна, и я думаю, что мы с ней как-нибудь поладим, тем более что я теперь снова в боевой готовности: жив, здоров и весел, и даже вчерашний тритон как будто переварился во мне без эксцессов. Лежу, смотрю в потолок кельи, считаю сталактиты, а в голове бродят разные мысли и догадки — но это не мои мысли, а авторские. Они предназначены для особо тупоумных особей из читательской среды и мне до них дела нет. Терпеливо жду, когда это кончится, а потом разбужу Беату, и пусть она познакомит меня с племенем.
…Здесь, в огромном подземном зале, собрались жертвы космических катастроф, остатки экипажей и пассажиров, по счастливой случайности не попавшие в лапы имперцев, сумевшие выжить в этом мире жестокости. И еще их потомки, некоторые — в третьем колене. Всего набралось человек тридцать мужчин и почти столько же женщин — беглецов и изгнанников, потерявших надежду, но сохранивших страстное желание сражаться за свою свободу и умереть, сжав зубы на горле врага. Орк присматривался к их грубым, обветренным лицам, пытаясь определить, откуда сюда попали эти люди. Гарпийцы казались мрачными и насупленными; дилийцы, напротив, выглядели весьма
Двое угрюмых мужчин, еще носивших на себе обрывки имперской военной формы, оказались бывшими стражниками, не поладившими с начальством и счастливо избежавшими единственного на Бражнике наказания для строптивых, которое заключалось в сажании провинившегося на специально заостренный сталагмит в одной из многочисленных пещер…
Так. Скелет, встретившийся нам с гарпийцем в ледяном тоннеле, дождался своей очереди и получил вполне рациональное, хотя и жутковатое объяснение. Но мне ясно и другое: это не рассказ. Нет привычной динамики (Орк выстрелил — враг упал), медленно вводятся в действие новые персонажи. Автор замахнулся по меньшей мере на повесть. И я снова бодр, готов крушить и подставлять себя под удары разной степени силы и жестокости, чтобы привнести мир и благодать, как я их понимаю, на эту планету, которой, если сказать совсем честно, вовсе и не существует. Но нет смысла открывать на правду глаза всем этим людям. Они новички, не поймут.
…Люди возбужденно загомонили. Рассказ Орка о неотвратимо приближающейся войне с Империей вызвал бурю восторга, а сознание того, что среди них находится человек, вырвавшийся из плена имперцев, вселило в сердца людей надежду.
— Это и наш шанс! — крикнул Орк. — И мы должны его использовать, а не сидеть сложа руки!..
Ну разумеется. Уж что-что, а кричать «Граждане, к оружию!» я умею. И «граждане», конечно, рады встретить мой призыв взрывом энтузиазма, но тут некстати вмешивается оппонент. Я его уже видел: это тот самый троглодит, который уже мелькал передо мной, а потом был оставлен про запас, по виду — дегенерат и потенциальный предатель. Брызгая слюной, он обвиняет меня в двурушничестве и обзывает имперским агентом, но я-то знаю, уже догадался, что он попросту ревнует Беату к невесть откуда взявшемуся конкуренту. Сейчас автор, по-видимому, решает, каким именно образом я должен прервать троглодитские словоизлияния: свингом или апперкотом?
Свингом. Конкурент бит в лучших пещерных традициях и окончательно уничтожен презрением соплеменников, полагающих с подачи автора, что критиковать такого замечательного человека (меня) недостойно. Но я великодушен и, приняв командование над сформированным мною отрядом, в последний момент назначаю троглодита ответственным по уходу за верховыми и вьючными животными.
Ибо это пещерное племя имеет своих скакунов — родных братьев того тритона, что я съел, но величиной с хорошую лошадь, с крупной крокодильей головой, — вид, выведенный местными умельцами методом генетических трансформаций. Они (то есть скакуны, а не умельцы) земноводные и чахнут на глазах, если время от времени не поливать их шкуру водой. Остро чувствую, куда клонит автор: троглодит конечно же выпустит воду из припасенных емкостей (помятых топливных баков, снятых с разбитых флаеров) и в самый неподходящий момент оставит наш отряд без транспорта. Подлый прием как со стороны автора, так и троглодита.
…Застоявшиеся скакуны в нетерпении били землю ребристыми хвостами. Когда отряд был готов к выступлению, Орк приказал трогаться в путь. Разветвленная сеть пещер, располагавшаяся под горной страной, позволяла выйти на поверхность практически в любой удобной точке…
В какой именно? — вот вопрос. Куда я, собственно говоря, веду этих людей, наврав им о том, что у меня есть какой-то необыкновенный план? У меня его нет. Допускаю, что такой план есть у автора, однако он не позаботился сообщить его кому бы то ни было.