Карабах – горы зовут нас
Шрифт:
В том, что сельчане будут спасены, у него не было никаких сомнений. Но он не мог предположить, насколько трудно им придется, чтобы вывести людей через высокие заснеженные горы Карабаха, где зимой и летом хозяйничают вольные горные ветры.
Впереди идущих к нему навстречу деревенских жителей неслась ватага ребятишек. Вездесущие мальчишки подскочили к нему первыми.
Лопоухий черномазый с густыми кудряшками на голове, одетый в овчинный полушубок, лет десяти мальчишка с разбега уткнулся к нему в ноги, обхватив их тонкими ручонками, поднял на него глаза, полные любви и радости. Остальные смотрели на полковника,
Полковник наклонился и взял пацаненка на руки, прижал к себе и почувствовал, как ком подкатил к горлу. Дома у него остался точно вот такой сынишка, о котором он почти четыре месяца ничего не знал. Крепко прижимая мальчонку к груди и жадно вдыхая теплый детский запах, он только сейчас почувствовал, как соскучился по своим родным детям и семье. Держа малыша на руках, он спускался в деревню, под галдеж детворы.
Подходили взрослые сельчане, степенно здоровались, но вопросов не задавали, по старому обычаю гор, нельзя у гостя с порога спрашивать, откуда он и, что его привело в их края.
Полковник, повернувшись, отыскал глазами Азая и незаметно подал ему знак подойти, крепко поцеловал мальчонку и опустил на землю. Достал из кармана автоматный патрон и протянул его юнцу:
– Держи сынок, на память, может он больше мне не понадобиться, а тебе будет что рассказывать и вспоминать. Мальчишка осторожно взял патрон, повертел его в руках, глаза его при этом сверкали лучезарным огнем от переполняющей детскую душу гордости, ведь это был не просто патрон, а боевой от настоящего автомата, а не от охотничьего отцовского ружья. Издав радостный клич, как американский индеец, подхватив полы тулупчика, он помчался по кривой деревенской улочке, увлекая за собой своих друзей. Подошел Азай и молча встал рядом, ожидая распоряжений. Он повернулся к нему и тихо, чтобы не слышали деревенские мужики, сказал:
– Я попрошу тебя быть всегда со мной рядом, ты из этих мест и хорошо знаешь обычаи, так что подстрахуешь меня, если я невзначай ляпну, что-нибудь, не по делу, ладно? Азай молча кивнул, показав глазами на коренастого с седыми усами мужика, прошептал:
– Кажется, он и есть здешний аксакал, видите, с каким почтением, здороваются с ним мужики, так что разговаривайте только с ним и ему отдавайте распоряжения. Потом, помолчав, смущенно, добавил:
– Командир, прошу вас, следите за речью, не дай бог, вы в разговоре с ними будете материться по-русски. Жители не поймут вас, а если обидите их раз, верить они вам не будут до конца своих дней. Так что аккуратно, командир, – сделав ударение на слове «командир» сказал Азай.
– Ну что же, и на этом спасибо, что не зарежут, как барашка, – улыбнулся полковник, и они весело рассмеялись.
Тем временем подошел аксакал в сопровождении мужиков, представился председателем сельского совета и стал с почтением здороваться с бойцами, внимательно разглядывая их лица, снаряжение и одежду, которая была потрепана, на многих была порвана и висела клочьями. Некоторые солдаты были ранены, их грязные бинты, пропитанные кровью, были повязаны неумелой рукой их товарищей. Пока здоровались и знакомились, солдаты поднесли и положили на траву самодельные носилки, на которых лежал Вугар. От большой потери крови он был без сознания и хрипло дышал. Ему нужно было срочно оказать помощь. Полковник подошел к председателю, указывая на носилки, спросил:
– Скажите аксакал, в деревне есть врач? Если есть, прошу вас, дайте распоряжение осмотреть нашего солдата и прикажите накормить остальных. Он сознательно сказал слово «прикажите» давая понять старику, что здесь он командует, а остальные готовы только исполнять его распоряжения. Председатель повернулся к сопровождающим:
– Скажите фельдшеру, пусть посмотрит раненного, а сами принесите, у кого, что есть дома готового покушать, в сельсовет. Потом он обратился к полковнику, – я думаю, нам есть о чем с вами поговорить, пройдемте ко мне домой.
– Аксакал, – подыскивая азербайджанские слова, начал полковник – если вы не против, то со мной пойдет вот этот парень, – он указал на Азая. Старик молча кивнул, не оглядываясь, пошел вперед.
Новость, что к Ширлану вышли вооруженные солдаты, мальчишки успели разнести по всей деревне и теперь перед каждой калиткой стояли жители, внимательно разглядывая идущих солдат.
– Азай, передай командирам групп, пусть выставят часовых на окраине деревни, а остальным бойцам привести себя в порядок и ждать дальнейших распоряжений. Он коротко отдал приказ и пошел за стариком. Тот внимательно слушал русскую речь, но переспрашивать, о чем шепчутся военные, не стал, только усмехнулся в свои пышные усы, пошел вперед, не оглядываясь. Азай бросился исполнять приказ.
В течение трех дней, начиная с 7 мая, ведя непрерывные бои с армянами, полковник почти не отдыхал, и теперь, он прикладывал большие усилия, чтоб не отстать от председателя сельсовета. Ноги были как деревянные, ему с трудом удавалось их отрывать от земли. Старик, услышав его тяжелое дыхание, пошел спокойным шагом, давая возможность догнать его. Пройдя почти всю деревню, они остановились перед красивыми воротами, за которыми стоял двухэтажный дом, с застекленной верандой, из гальки и речных булыжников. Такие дома встречались повсюду в горных селениях раскинутых по ущельям Карабаха, куда он успел до боев наведаться, проверяя посты, и изучая шушинский район, для организации обороны. Перед порогом дома их нагнал Азай. Подойдя к полковнику, он наклонился к нему и коротко стал докладывать,
– Вернулся Босс, раненый, один его солдат погиб, второй тоже ранен, – он помолчал, а потом добавил, – Вугар скончался.
– Тело погибшего смогли вынести или оставили в лесу? – тоже шепотом спросил он у Азая.
– Босс говорит, что пришлось сбросить в ущелье, чтобы армянское зверье не надругалось над трупом – он на секунду замялся, глядя, как забегали жевалки на скулах полковника.
– Я сказал, чтобы Вугара похоронили на деревенском кладбище, а Босса отправил к фельдшеру на перевязку.
Полковник в ответ кивнул головой, давая понять ему, что разговор закончен. В доме их уже ждали, кто -то успел сообщить по беспроводному телеграфу о том, что к ним идут гости. На столе стояли стаканы для чая, в блюдечках несколько сортов варения, посреди большого стола возвышалась ваза со сладостями, орешками и сушеным изюмом.
Из комнаты вышла миловидная женщина, немного полноватая, как многие в ее возрасте, повязанная красивым шелковым платком и пригласила к столу. Перед тем, как пройти в комнату, помыли руки в рукомойнике, висячем на столбе у дверей. На веранде, женщины хлопотали у стола покрытого свежей скатертью.