Карабарчик (изд.1952)
Шрифт:
— Делбек нас выведет из аила! — Янька радостно посмотрел на Кирика.
— Что у него, ключи висят сбоку, что ли? — усмехнулся Кирик и глубже запахнулся в свою шубу.
Янька не ответил. Опустившись на колени возле одной из стенок аила, он прошептал: «Делбек, Делбек, мышь!» — и легонько поскреб ногтем о кору лиственницы.
Было слышно, как за наружной стенкой быстро заработал ногами Делбек, выбрасывая землю и углубляясь все дальше и дальше под основание аила. Кирик понял затею своего друга и с восторгом посмотрел
— Мышь! Искать! Мышь! — Подражая звуку скребущейся мыши, Янька водил ногтем по коре.
Близость «добычи» возбуждала охотничий инстинкт Делбека, и собака работала энергично, углубляя проход в аил.
Рассвет приближался. Где-то за рекой послышались ржанье жеребенка и звук ботала 22 : стойбище просыпалось.
Вскоре, к большой радости ребят, показалась голова Делбека, и через минуту, оставив клок шерсти на сучковатой жерди, пес пролез к своим друзьям и, усевшись на задние лапы, тяжело дыша, высунул длинный язык.
22
Ботало напоминает крупный колокольчик; подвешивается к шее домашнего животного.
Нужно было выбираться быстрее. Янька сильным пинком ноги отбил большой кусок коры, висевшей над «норой», и скомандовал Кирику: «Лезь!»
Ободрав плечо, Кирик с трудом выбрался через отверстие, следом за ним выползли Янька и Делбек. Час спустя ребята шагали по дороге, направляясь к Яргольскому ущелью.
Прошло несколько дней. На Мендур-Сокон напала вооруженная охрана Сапока. Руководил набегом Тужелей.
— Где твой разбойник? — кричал Тужелей, размахивая нагайкой над лежащим возле разрушенного аила Мундусом.
— Не он разбойник, а ты, — с трудом приподнимаясь на локте, прошептал старик. — Вы, граби…
Резкий удар плети прервал слова старика. Вскрикнув от боли, Мундус снова припал к земле.
Налетчики избили старого Барамая, Амата и горбатого Кичинея, разгромили несколько аилов, перешарили все постройки, но Темира не нашли.
Вскоре в районе Усть-Кана появилась вооруженная группа людей. Говорили, что ею руководит какой-то молодой алтайский охотник: бедноту он не трогает, а у богатеев уводит целые табуны лошадей.
Заимка Зотникова охранялась стражниками. Сам Евстигней ездил по делам в сопровождении Чугунного.
У кривого Яжная неизвестные люди угнали косяк лошадей. Келейский богач так и не смог добиться толку от своего пастуха.
— Не знаю кто… Ночь темная, собаки лают, люди кричат… Кто был, не знаю, — разводил пастух руками.
— А ты где пропадал?
— В аиле. Хотел выйти, но дверь оказалась припертой снаружи колом. Утром вылез, смотрю — лошадей нет.
Яжнай
— Слышал, слышал! Принимаю меры. По слухам, часть лошадей обнаружена. Для проверки натравил в этот район урядника. Был недавно Зотников. У него тоже табун угнали. Говорил, что лошадь с его тавром он видел у Амата. А Амат говорит, что это его конь от кобылицы, которая ему досталась от отца. Соседи подтверждают. Показывали примету. И я, признаться, не пойму, в чем тут дело — какая-то чехарда. — Пристав пожал плечами и махнул рукой.
Глава девятая
По горам Алтая, над таежными стойбищами, из аила в аил пронеслась важная весть: русский царь отрекся от престола.
Старшину вызвали в Бийск. С ним уехал встревоженный Зотников. Табунщики и пастухи встречали Яжная угрюмо, и бай чувствовал, что почва уходит из-под его ног.
Зотников вернулся из города хмурый:
— Плохи, Иван, дела! Говорят, в Петербурге рабочие бунтуют. Солдаты не хотят воевать. И еще слышал, — широкая борода Евстигнея приблизилась к лицу Чугунного: — будто появились какие-то большевики, и сила у них огромная. Настороже нам надо быть, — закончил он.
По стойбищам ползли слухи: богачи организуют управу. Бедноту к новой власти не допускают. Тайга насторожилась.
Кирик, как и прежде, находился в избушке Яргольского ущелья, и Янька не оставлял его.
Однажды, бродя по лесу в сопровождении собаки, ребята услышали яростный лай Делбека и направились к месту, куда их так настойчиво звал четвероногий друг.
На небольшой поляне, сплошь заросшей буйной растительностью, отмахиваясь ружьем от Делбека, стоял незнакомец.
У ног его лежала матросская бескозырка, и ее черные ленты, как две змейки, прятались в траве.
Делбек, злобно рыча, наступал на матроса, пытаясь схватить его за ногу.
Первым выскочил на полянку Янька, за ним Кирик.
Оттащив собаку от незнакомца, они остановились на опушке, готовые в любую минуту «задать стрекача».
— Эй, ребята! Далеко тут до жилья? — спросил их матрос и поднял бескозырку.
— А тебе куда, дяденька? — Осмелев, Янька шагнул вперед.
— На Барнаул.
— Это надо идти сначала на Тюдралу, потом на Талицу вниз по Чарышу.
Видимо, матрос заблудился в тайге. Изможденный вид незнакомца, едва стоявшего на ногах, его открытый взгляд вызывали у ребят жалость.
Пошептавшись с Кириком, Янька выступил вперед:
— Ты, поди, голодный?
— Да, не сыт, — усмехнулся горько незнакомец и провел рукой по давно не бритой щеке.
— Ступай за нами! — заявил решительно Янька и, пропустив впереди себя Кирика с Делбеком, зашагал за матросом.