Карантин
Шрифт:
— GBU-31, Третий Вариант. Бомба весом две тысячи фунтов. Предназначена для уничтожения крупных подземных бункеров противника. Самое мощное средство разрушения, не считая водородной бомбы. Взрыв уничтожит все в пределах ста десяти футов от места падения, на расстоянии ста ярдов приведет к неминуемым потерям противника, повреждению техники и частичным разрушениям строений. Общий радиус взрыва — приблизительно четыре тысячи футов.
— Радиус четыре тысячи футов? — переспросила Ванесса. — Но… значит, диаметр составит добрых полмили…
Монро кивнул.
— Они очень хорошо зарекомендовали себя в Ираке и Иране. При дневном свете дымовое облако было видно на расстоянии двадцати миль. Эффект, в принципе, почувствуют все городки в округе. Вероятнее всего, в виде небольших колебаний почвы.
— Как же, черт возьми, мы собирались все это утаить? — раздраженно спросила Ванесса.
— У меня уже заранее подготовлена легенда, — сказал Мюррей. — Вот послушайте. Это ведь довольно отдаленный сельский район. Поэтому вполне возможно, что здесь некоторое время назад осела группа террористов и что-то замышляет. У них есть какое-то оборудование, сюда постоянно что-то привозят, в общем, ведется какая-то подозрительная деятельность. Наша спецслужба узнает об этом, и мы решаем, что, наверное, они пытаются создать так называемую «грязную» бомбу, то есть начиненную радиоактивными материалами. Вот мы и послали туда истребители F-15E. Грязная бомба — это ведь радиационная угроза, таким образом, при расследовании мы должны охватить как можно большую территорию. Здесь выигрывают все: разведка получает необходимые сведения, исполнительная власть соответственно реагирует, а вооруженные силы нейтрализуют террористов.
Взгляды всех присутствующих были прикованы к Лонгуорту. Генерала из Объединенного комитета начальников штабов предложение не удивило; он и раньше проделывал такие штуки. Да и Дональд Мартин не выглядел шокированным. На тернистом пути к креслу министра обороны он тоже сталкивался с подобной ложью во спасение. Что касается президента Гутьерреса, Ванессы и Тома Маскилла, то они были явно озадачены.
— Это будут… местные или международные террористы? — спросил Гутьеррес.
Мюррей пожал плечами.
— Как пожелаете, господин президент. У меня, кстати, собран обширный материал на белых расистов. Либо можем найти след «Аль-Каиды». Любой из вариантов, какой вам больше по душе.
Размышляя, Гутьеррес постукивал костяшками пальцев по столу.
— Ладно, давайте возьмем за основу белых расистов, — наконец проговорил он. — Ведь нельзя же допустить, чтобы иностранцы создали бомбу на американской земле.
— Совершенно с вами согласен, господин президент, — обрадовался Мюррей. — Я сделаю необходимые распоряжения.
— Джон… — Ванесса до сих пор не могла опомниться. — Вы, должно быть, пошутили! Неужели вы позволите этим чертовым самолетам сбросить бомбы и потом лгать об этом американскому народу?
Все сидящие за столом напряглись, когда услышали, что она назвала президента по имени. Женщина, казалось, не придала этому значения или не заметила. Как, впрочем, и сам Джон Гутьеррес.
— Не знаю, есть ли у меня выбор, — тихо ответил он.
— Самый правильный выбор: говорить правду и доверять людям, — с упреком проговорила Ванесса.
Генерал Купер рассмеялся.
— Послушайте, мэм! При всем к вам уважении, хотелось бы спросить, как вы вообще познаете этот мир? Из детских игр? Мы ведь фактически ведем речь о пришельцах, межгалактических коридорах и неведомой инфекции, которая начинается с простого зуда на коже. Стоит нам только проговориться, и через несколько часов страна будет повергнута в хаос.
— Я категорически не согласна, — упрямо проговорила Колберн. — Люди объединят силы в борьбе с общим злом.
Купер снова прыснул и хотел уже что-то ответить, но Мюррей жестом прервал его.
— Нам сейчас необходимо принять решение, — сказал он.
Неподвижная картинка на дисплее за спиной у президента сменилась на вид из кабины летящего истребителя. Внизу мелькали участки леса с черными проталинами и снежными островками. Сверкнуло несколько прямоугольных пятен, когда самолет проносился над редкими постройками.
— Через две минуты истребители «Страйк Игл» начнут заход на цель, господин президент, — проговорил Мюррей. — Если вы хотите их отозвать, то должны сделать это прямо сейчас.
Откинувшись в кресле, Гутьеррес нервно перебирал пальцами. Тяжело вздохнув, он смотрел в потолок. Лонгуорт ему сочувствовал. Одно дело выполнить приказ правительства, способный привести к гибели гражданских лиц, совсем другое — самому его отдать.
Главный дисплей заиграл новыми красками — конструкция засветилась.
— Проклятье! — сказал Гутьеррес. — Сколько у нас времени, Мюррей?
— Если судить по тому, что произошло в Ваджамеге, то, думаю, минут пятнадцать. Но наверняка сказать нельзя, господин президент.
Гутьеррес коротко кивнул.
— Если мы все-таки сбросим бомбы, то сколько, по-вашему, людей может погибнуть? Не для протокола. Просто скажите, чтобы я знал.
Мюррей пожал плечами.
— Если повезет, то ни одного. Из тех, кто не инфицирован, естественно. Это очень отдаленный район. Но если даже все сложится неудачно, то, наверное, погибнет человек десять, не больше…
— Хорошо, — кивнул Гутьеррес. — Не отменяйте бомбежку. Передайте Тому материалы, где отражены основные тезисы вашей легенды. Распорядитесь о проведении пресс-конференции. Назначьте ее на восемь утра. Дональд и генерал Барнс, вы отправитесь туда со мной.
С этими словами он развернул кресло, чтобы наблюдать за бомбардировкой.
Ванесса не смотрела на экраны. Она наблюдала за Мюрреем. Все те ценности, о которых заявлял Джон Гутьеррес, когда баллотировался на высший государственный пост, теперь уступили место более прагматичной реальности. Руководствуясь своими идеалистическими представлениями, она обвиняла во всем Мюррея. Грустно сознавать, но президент, наверное, сделал правильный выбор для страны, и ей придется смириться.
Через несколько минут на экране появилась белая точка. Она быстро увеличивалась и выглядела нестабильной, даже слегка зернистой, но с каждой секундой принимала очертания уже знакомой арочной конструкции.