Карантин
Шрифт:
— Мы эвакуируем город, проверим всех на выездах, затем обойдем дома, чтобы проверить тех, кто остался. Могут ведь быть и инвалиды, и лежачие пациенты, ну, и так далее. То есть мы обнаружим инфицированных либо на выездах, либо по месту жительства. Как только завершим этот процесс, всем жителям будет разрешено вернуться. На все это может понадобиться два дня, не больше.
Президент от удивления поднял брови.
— Вы отбарабанили все так, как будто уже не раз проворачивали такую операцию.
Мюррей кивнул.
— Приходилось. Если захотите подписать документы о соблюдении секретности, я готов рассказать любую историю, которую вы только пожелаете услышать. У меня ведь тридцатилетний опыт.
Прежде чем заговорить, Гутьеррес еще несколько секунд постукивал костяшками по столу.
— А сколько времени понадобится для того, чтобы перебросить полковника с его людьми в Гэйлорд?
— Аэропорт Отсего расположен прямо в городе, — сообщил Лонгуорт. — Огден и его солдаты — вместе с «Хаммерами» — могут грузиться на военно-транспортные С-17. В качестве дополнительной поддержки у нас есть конвертопланы V-22 «Оспрей» и вертолеты «Апач». Он сможет приземлиться в Гэйлорде через три-четыре часа после моего звонка. Но, сэр, я все еще настоятельно предлагаю не списывать со счета Перри Доуси. Если он сможет выявить носителей, это намного упростит процесс. Для контроля за ним можно, кстати, приставить кого-то из подчиненных Огдена…
Гутьеррес с вопросительным взглядом повернулся к Ванессе. Та молча кивнула.
— Хорошо, Мюррей, выполняйте, — сказал президент. — Пусть Том Маскилл подкорректирует вашу историю о бактериях, после чего скоординируем наши действия. Но я хочу, чтобы Доуси и Филлипс никуда не дергались и терпеливо ждали, пока не прибудет Огден. Я не шучу, Мюррей. Пусть лучше отдохнут, попьют кофе и ни черта не предпринимают. Я все проверю, и если выяснится, что мой приказ проигнорирован, вам несдобровать.
Мюррею нужно было поскорее покинуть Овальный кабинет и успеть позвонить Дью до того, как Перри выкинет какую-нибудь глупость.
— Слушаюсь, сэр, — ответил он вслух. — Я займусь этим немедленно. Вы позволите?
Гутьеррес кивнул. Лонгуорт пулей вылетел из кабинета.
Челси стояла возле кровати родителей, поедая вкусный батончик эскимо. Было лишь 8:00 утра, но это был уже третий по счету батончик.
Мама и папа больше не смогут ею командовать…
РАЗБУДИ ИХ. НО ПОСТАРАЙСЯ ОБОЙТИСЬ БЕЗ СЛОВ.
— Правда?
ГОВОРИ СО МНОЙ МЫСЛЕННО!
Прости, подумала Челси.
НАША С ТОБОЙ СВЯЗЬ БУДЕТ САМОЙ СИЛЬНОЙ. ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ ОБЩАТЬСЯ С ОСТАЛЬНЫМИ. ТЕПЕРЬ ПОПЫТАЙСЯ ИХ РАЗБУДИТЬ.
Челси откусила мороженого, проглотила, затем сосредоточилась.
Проснитесь же, сони.
Но ничего не произошло.
ПОПРОБУЙ ЕЩЕ РАЗ. НЕ ЛЮБЕЗНИЧАЙ С НИМИ, ЧЕЛСИ. ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, КАКОЙ НУЖНО БЫТЬ, КОГДА СЕРДИШЬСЯ, КОГДА ТЫ КРИЧИШЬ И ТВОЙ ГОЛОС СТАНОВИТСЯ ГРОМЧЕ?
Да.
МЫСЛИ ДЕЙСТВУЮТ ТОЧНО ТАК ЖЕ. ВЕДЬ РОДИТЕЛИ НАВЕРНЯКА ОБИЖАЛИ ТЕБЯ, НЕ РАЗРЕШАЛИ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЕБЕ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ?
Улыбка с лица Челси исчезла. Почему она не может съесть столько мороженого, сколько захочет? Почему папа так и не позволил ей проколоть уши? И почему ей не купили щенка? Ей ведь так хотелось! Это просто несправедливо!
Возможно, папе тоже нужна была защита, но и он должен вести себя хорошо.
Челси снова сосредоточилась.
Проснись же, папа… или я тебя отшлепаю.
Папа вскочил как ошпаренный. Остатки сна улетучились быстро. Он с удивлением уставился на Челси. Девочка никогда прежде не видела у него такого выражения лица. Его рот был открыт, а глаза округлились.
— Ты что-то сказала, милая?
Он рассеянно чесал левую руку. От руки оторвался кусочек сухой кожи. Не сводя глаз с дочери, он смахнул его и начал чесать снова.
Я сказала, чтобы ты просыпался, а иначе я тебя отшлепаю.
Папа прекратил чесаться. Правая рука, которой он чесал левое плечо, застыла на месте.
— Именно это я и подумал, — проговорил он тихим голосом.
Челси повернулась к маме.
Мама, проснись!
Женщина подняла голову, затем снова откинулась на подушку, перевернулась и застонала.
— О, как мне жарко, — сказала она. — Боб, скажи Челси, чтобы прекратила кричать и возвращалась в постель. Мне плохо. Это она во всем виновата.
Папа продолжал неотрывно смотреть на супругу.
— Хм… Кэнди? Тебе лучше проснуться.
— Я не шучу, Боб, — сказала мама голосом, которым обычно подтрунивала над папой.
Челси швырнула остаток мороженого на пол.
Сейчас же вставай, иначе я заставлю папу тебя отшлепать.
Мама медленно села и подтянула одеяло под подбородок.
Она уставилась на свою дочь, и лицо ее выражало боль и смятение.
— Челси, — прошептала она, — неужели это… твои мысли… у меня в голове?!
— Вставай, Кэнди, — сказал папа. — Пожалуйста. А то мне придется тебя наказать.
Жена посмотрела на него и закричала. Она никак не хотела вставать. Она не слушалась.
Но Челси ведь велела ей встать!
Папа, мама плохо себя ведет.
Мама затрясла головой. Мужчина встал с кровати и вышел из спальни. Челси посмотрела на маму, и они вместе провожали взглядами папу. Тот отправился на кухню. Послышался скрип выдвигаемого ящика. Потом папа вернулся в комнату. Когда он вошел в спальню, то держал в дрожащей руке тяжелую ложку-лупилку.
Мама, папе будет намного больнее, чем тебе!
Но мама продолжала трясти головой и плакать до тех пор, пока папа действительно не взялся за дело. Тогда она закричала.