Шрифт:
САМЫЙ БОЛЬШОЙ ПИСТОЛЕТ
Жорик точно знал, кем станет, когда вырастет. На этот вопрос он отвечал чётко: «Когда я вырасту, я стану Егором Поликарповичем».
Взрослым такой ответ нравился. Они одобрительно хлопали Егорку-Жорика по плечу и смеялись. А громче всех смеялся папа Жорика – Поликарп Николаевич. «Слыхали? – с гордостью говорил он. – Второй начальник в семье растёт!»
Из папиных слов сразу становилось ясно, кто у них в семье первый начальник. И не только в семье, потому что каждое утро за папой приезжала длинная машина с чёрными стёклами.
…В тот день у Жорика с самого утра как-то не заладилось. Папа отругал его за мыло, а мама за папу. Ну, подумаешь, уронил мыло, когда умывался! А как его не уронить, если оно скользкое. Жорик специально несколько раз пытался ухватить мыло покрепче, а оно все равно выпрыгивало и пыталось ускользнуть под ванную. А тут бабушка взяла и позвала его завтракать. Егорка едва успел ладошки сполоснуть, так ему есть захотелось! Честно говоря, ему всегда есть хотелось, даже во сне, а наяву и подавно.
Но сегодня еды не получилось. Не успел Жорик ложку с кашей в рот вставить, как из ванной раздался папин грохот. Это папа на подвернувшееся мыло наступил: вроде, не знал, что оно скользкое.
Что тут началось! И главное, вместо мыла все на Жорика накинулись. Кроме бабушки Лизы, которая не дала растерзать его на мелкие кусочки. Ещё повезло, что папа зубную щётку сломал, а не ногу…
Только когда мама с папой успокоились и ушли на работу, ещё хуже стало. Подруга к бабушке пришла – тоже бабушка, хотя с виду не скажешь. Потому что она всё время ходила в узких брюках и при этом всё время сидела на диете, чтобы в них влезть.
С подругой вышло совсем по-дурацки. Не успев поздороваться, она сразу бухнулась своими узкими брюками именно в то кресло, куда Жорик кактус поставил, чтобы играть в индейцев. Крику было! А что он виноват, что у них на подоконнике не одуванчики, а мексиканские кактусы растут? Тут уже Жорику сразу от двух бабушек досталось. Особенно, когда он сказал, что сзади брюк кактусового пятна почти не видно…
Чтобы больше никого не калечить, Жорик попросился на улицу. На удивление бабушка Лиза тут же его отпустила, только велела из песочницы носа не высовывать. На радостях Жорик так по лестнице разогнался, что дверью немного пришиб входившего в подъезд сантехника Еремушкина с новым унитазом.
Что Еремушкин сказал, повторять не будем, потому что он сам не понял. Зато подзатыльник у него вышел таким понятным, что в глазах зазвенело…
Короче, день начался хуже некуда. «Эх, был бы у меня пистолет, – подумал Жорик, тоскливо высыпая песок через дырочку в кулаке, – я б им показал!» Вообще-то, пистолет у него был и даже не один, а штуки четыре. Но это не считалось, потому что пистолеты были маленькими и пластмассовыми. А ему хотелось настоящий и такой большой, чтоб держать его двумя руками,
Песчинки тонкой струйкой стекали на голую коленку и щекотали ладошку. Получалось красиво. Жорик надувал щёки и фукал на песочную струю. Она дрожала и пыталась увернуться. «Здорово! – подумал он. – Жалко, что никто не видит…»
Жорик покрутил головой, выискивая, кому бы показать, как он умеет. Да некому было. Двор был безнадёжно пуст. Только на скамейке у подъезда о чём-то судачили старушки. В доминошной беседке незнакомые дядьки громко пили квас. Здоровенный третьеклассник Вовка Семякин науськивал на фонарный столб волосатую собаку непонятной системы. Собака науськиваться не хотела, и, чтоб её пристыдить, Вовка лаял на столб сам.
Короче, все нормальные люди сидели дома: и его подружка Капа, и её подружка Нина, и даже Нинин хомяк Шуша. Жорик тяжело вздохнул и зачерпнул новую пригоршню. Когда песка в кулаке осталось чуть-чуть, в руке что-то шевельнулось. Наверное, жук или муравей. Нет, всё-таки жук, потому что муравей не мог быть таким твёрдым. Жорик досыпал песок и раскрыл ладошку, но вместо жука увидел жёлтую монетку…
Если честно, денег у Жорика ещё ни разу не было. А своих тем более. Поэтому он монетку не выбросил, а сдул с неё песок и положил в карман. Но тут же вынул и стал смотреть. У монетки оказалось две стороны: на одной были непонятные закорючки, а на другой колоски.
«Вот это да!» – подумал Жорик и вдруг ощутил страшное волнение. Ведь если у него есть деньги, он может что-нибудь купить. Сам! Без папы и мамы! И тем более без бабушки, у которой на всё был один ответ: «Вот получу пенсию, тогда посмотрим…»
Жорик снова спрятал монетку и, как настоящий японский ниндзя, скосил глаза на балкон. Бабушки-подружки о чём-то оживлённо говорили, но не забывали глядеть, как он гуляет. Обычно, если что-то было не так, бабушка Лиза кричала, как пожарная сирена: «Жорик, вернись!» или «Егор, положи кирпич на место!» Но при подружке она вслух стеснялась и кричала про себя.
Дождавшись, когда подружка зачем-то начала примерять бабушки-Лизины очки, он тихонько выбрался из песочницы, прокрался через дворовую арку на улицу и бросился к высокой оранжевой будке под названием «киоск», где продавалось всё, что хочешь. Командовал будкой высокий усатый продавец, которого, если честно, Жорик побаивался и всегда прятался за бабушку. Но найденная монетка придавала смелости, поэтому, подбежав поближе, он бодро выдохнул:
– Мне пистолет!
Окошко было высоко, однако Жорика услышали. Из будки выглянул усатый и лениво спросил:
– Какой тебе пистолет, командир?
– Самый большой! – захлёбываясь от волнения, крикнул Жорик и протянул деньги.
– Муха по полю пошла, муха денежку нашла… – задумчиво проговорил продавец, рассматривая монетку. – Пошла муха в туалет и купила пистолет… Не, не получается. За десять копеек большой пистолет не получается.
– Почему? – спросил Жорик.
– Потому, что кончается на «У»! Ты где денег взял?
– Бабушка дала, – сказал Жорик и покраснел.
– Вот с бабушкой и приходи.