Каратель
Шрифт:
Костер трещал, полыхал жарко. В его пламени корчился миллион маленьких голодных змей…
Иван вылил в рот остатки коньяка и швырнул флягу в огонь. Потом поднялся - тяжело, медленно. Повесил на плечо сумку с долларами и израильским ПП "Узи" и двинулся в сторону трассы.
– Думай. Включи мозги. Ты же толковый оперативник, матерый агентурист, мастер расставлять ловушки и строить многоходовые комбинации. Думай, Никита!… Что мы знаем про Пивовара?
– Таранов Иван Сергеевич, 41 год, бывший майор ГРУ. В розыске за два убийства и побег из Владимирского централа… На кого-то он работает. Вот только на кого? Не на ментов и не на ФСБ - это точно… Но вот на кого? На кого?! Куда он сейчас поедет? К кому? А черт его знает, куда и к кому. Он питерский, и связей у него здесь может быть полно. Тебе известны только две: баба, которой он звонил, и тот кент на серой "шестерке", с которым он конспиративно встречался… Вот с них и начнем. С них-то мы и начнем. А конкретно - с бабы. К бабе он дышит неровно… очень неровно. К ней и поедет. У нее и встретим… К ней Пивовар сейчас поедет, к ней. Нужно его опередить.
Танцор принял решение. И стал спокоен. Или почти спокоен. Он достал аптечку и обработал йодом рану под мышкой, потом закурил и вытащил из футляра на ремне телефон.
Таранов проигрывал Танцору больше часа… Но даже не догадывался об этом - для него Танцор был мертв. Таранов ехал в Питер - домой, к Светлане. Прошло больше пяти месяцев с того момента, когда хмурым декабрьским днем он вышел из дому. Он уходил, чтобы взять на себя убийство и приземлиться на шконке Владимирского централа. Ивану казалось, что прошло не пять месяцев, а пять лет. Или столетий.
Беглый убийца возвращался домой.
Он долго голосовал на трассе, но грузовики и легковушки летели мимо. Только полчаса спустя рядом с Иваном остановился груженый лесовоз.
Танцор начал раскручивать свою партию. Он действовал быстро и четко - он позвонил в Петербург, детективу сыскного бюро, которого три дня назад подрядил для наблюдения за Тарановым. Было шесть часов утра, ветеран сыска еще спал, но сразу проснулся и включился в работу - он был боец старой закалки.
– Нужно пробить адрес той дамы, которой звонил клиент, - сказал Танцор.
– Сможете, Николай Борисыч?
– Конечно, - отозвался ветеран.
– Но вообще, контрактом это не оговаривалось… время необходимо… и - расходы.
На самом деле опытный детектив - бывший сотрудник службы наружного наблюдения Ленинградского уголовного розыска - еще накануне пробил номер, на который звонил Таранов из таксофона. При некоторых знаниях, связях и небольших расходах это не особенно трудно. Он был уверен, что заказчик захочет установить, кому звонил клиент. Тем более что клиент сделал звонок конспиративно: купил карту, позвонил из таксофона и тут же карту выбросил. А Николай Борисович подобрал… А уж с картой в руках не представляет большого труда установить, куда звонил клиент.
Заодно Николай Борисович пробил номер автомобиля, с владельцем которого клиент входил в конспиративный контакт. Это вообще не стоило ему ни копейки… Интуиция и опыт подсказывали ему, что заказчик обязательно заинтересуется этой информацией - так и произошло. Еще ветеран сыска предполагал, что интерес заказчика имеет криминальные корни. Но это очень мало его волновало: заказчик хочет получить информацию? Он ее получит. Лишь бы платил.
– С расходами не считайтесь, Николай Борисович, - ответил Танцор.
– Через пару часов я буду в Питере, все оплачу по двойному тарифу. Сколько времени вам нужно, чтобы пробить эту тетю?
– А у вас срочно?
– поинтересовался Николай Борисович.
– Горит, Николай Борисыч.
– Перезвоните через час, - ответил ветеран.
– Постараюсь сделать.
Второй звонок Танцор сделал во Владимир - вызвал группу своих боевиков. Наказал: кровь из носу, а к вечеру быть в Питере. Все держать в секрете. Ото всех!
Танцор отдавал себе отчет, что в задуманной им операции все хлипко и ненадежно, как карточный домик… Даже в случае полного успеха с него, Танцора, спросят. Хотя именно он виноват меньше всех - именно он с самого начала предупреждал, что Пивовар - подстава… его не послушали, и вот результат…
Танцор ехал в Питер, неторопливо поглядывая на часы. Время тянулось медленно. Спустя час он позвонил Николаю Борисовичу и услышал: Светлана Юрьевна Мюллер, Морская набережная, дом…, квартира…, телефон…
Танцор остановил машину на обочине, медленно выкурил сигарету и набрал номер Светланы.
– Все должно получиться, - прошептал Танцор.
– Все должно получиться.
Раздался первый гудок… От этого звонка зависит очень много! Второй гудок… От этого звонка зависит все!
– Сними трубку!
– пробормотал Танцор.
– Сними трубку, сука. Ну же, сука, просыпайся… ты же дома. Ты дома, сука.
– Алло, - раздался женский голос. Танцор перевел дыхание, вдруг появилась уверенность, что все получится.
– Светлана?
– произнес он.
– Да. Да, кто это?
– разочарованно сказала она, и Танцор подумал, что она ждала звонка Пивовара.
– Светлана, я звоню по поручению Ивана.
– Господи! Что с ним? Кто вы?
– У Ивана проблемы, - уверенно ответил Танцор.
– Через день-другой они будут решены… Но сейчас они есть. И вам, Светлана, необходимо скрыться. Вам грозит опасность.
– Что с Ванькой?
– спросила она.
– Не перебивайте меня, Светлана. Времени у нас мало. Сейчас вам необходимо быстро собраться и покинуть квартиру. Через час мы с вами встретимся у метро "Проспект Просвещения". Вы поняли меня - мы встретимся ровно через час. Напротив метро увидите бежевую "Волгу", госномер А-три-три-пять…
– Да кто вы? Что происходит?
– с отчаянием в голосе сказала Светлана.
– Я - друг Ивана, - ответил Танцор.
– Я звоню вам по его поручению. Если вы сделаете, как велел Иван, то, поверьте мне, все будет хорошо. Вы поняли меня, Светлана?
– Да, - сказала она тихо.
Танцор гнал "Ниву" в Питер. Он ехал аккуратно, нигде не превышая скорость, без надобности не обгонял.
– Никуда ты теперь не денешься, Пивовар, - бормотал он.
– Никуда ты теперь не соскочишь.
Теперь ты попал.
Танцор, разумеется, никогда не видел Светланы, но вычислил ее безошибочно. Минут двадцать он наблюдал со стороны, как женщина мечется, высматривает несуществующую "Волгу". Светлана была без косметики, выглядела встревоженной.