Шрифт:
Июнь 1993 года, Владикавказ
В тихом уютном дворике, рядом с кирпичной пятиэтажкой типовой постройки, замер порядком потрепанный жизнью синий "Форд-Гранада". Неподалеку, на шумной городской трассе, громко грохоча стальными колесами, катились трамваи, забитые потными телами пассажиров, распаренных летней жарой, а рядом, натужно ревя моторами и подрезая друг друга, как на гоночном треке, носились джигиты-водители на своих стальных конях.
Около видавшего виды "Форда" расположились трое крепких молодых людей, одетых по-летнему – в легкие шелковые рубашки и тонкие джинсы. На улице стояла тридцатиградусная жара, но они будто не замечали изнуряющего летнего зноя, напряженно обсуждая
Рядом с машиной, лениво облокотившись на приоткрытую заднюю дверь, расположился высокий, мощный и чуть сутуловатый парень с густыми курчавыми черными волосами. Звали его Казбек, а для своих – просто Кес. Чуть поодаль от него, прямо друг напротив друга, стояли еще двое молодых людей ростом выше среднего.
Одного из них звали Егором. Он был примерно двадцати двух лет отроду, с живыми насмешливыми глазами на круглом улыбчивом лице. На нем была одета темная шелковая рубашка, расстегнутая на две верхних пуговицы по причине жары, открывающая его мускулистую загорелую грудь, и широкие синие турецкие джинсы-"пирамиды". На крепких руках парня, перевитых венами, выделялись набитые костяшки кулаков, явно показывающие, что их обладатель не дурак подраться и вполне может за себя постоять. Но в настоящее время Егор совсем не собирался ничего отстаивать, наоборот, он пытался успокоить своего явно рассерженного собеседника, которого он называл Маратом.
Этот плотно сбитый парень с чуть кривоватыми ногами и черным чубчиком, нависавшим смешным козырьком над его хмурым небритым лицом, стоял, угрюмо набычившись и засунув руки в карманы своих широких черных брюк, из-под которых выглядывали острые носы модельных туфель.
– Ты, Егор, как хочешь, а я больше с Мариком работать не буду. С тобой, с Кесом, с Виталиком – всегда пожалуйста, а с Мариком я больше никаких общих дел вести не хочу, – сказав это, Марат со злостью сплюнул в сторону.
Кес одобрительно кивнул, всем своим видом показывая, что он полностью разделяет мнение друга.
– Да постой ты, Марат, не горячись так. Ты лучше мне объясни, ну чего такого произошло, что я не знаю? Меня здесь всего-то пару месяцев не было, я же только неделю как вернулся из Москвы, а у вас тут полный раздрай. – Егор по-дружески обнял Марата за плечи. – Ну, рассказывай, чего вы с Мариком не поделили?
– А нечего нам с ним делить. Просто он стал слишком много корчить из себя. Прямо дон Корлеоне местного разлива, – Марат зло сверкнул колючими черными глазами – Пойди туда, сделай это, принеси то… Ты что, не видишь, как он изменился за последние полгода? Он же никого из нас не считает равными себе. Все мы для него просто тупое рабочее быдло, а он – наш босс. Ты сам посмотри, Марик единолично ведет все переговоры с банкирами, с коммерсами, с бандитами и никого из нас не пускает в этот круг. Он специально замкнул все каналы общения с нужными людьми только на себя, оставив нам функции шоферов, посыльных и охранников. Мало того, посмотри, как он вольно распоряжается нашими общими деньгами. Этот тип постоянно водит по кабакам своих баб, покупает себе разную ерунду, объясняя нам, что это нужно для дела. Он посадил нам на шею этого бандюка Валеху! Вот кто теперь для него лучший советчик и друг, а все остальные – так, не пришей кобыле хвост. Мы с Кесом не желаем идти с Мариком по пути Валехи и ему подобных. В общем, ты, Егор, как хочешь, а мы выходим из общака и забираем свою долю.
Егор вскинул руки в примиряющем жесте.
– Блин, да не горячись ты так! Зачем же сразу уходить? Давай-ка лучше, когда Марик вернется из Нальчика, сядем и поговорим все вместе, и вот увидишь, все сразу встанет на свои места.
– Егор, ну что ты заладил – не горячись, не горячись! Я уже давно для себя все обдумал! Пока с ним можно было разговаривать и убеждать, я пытался это делать. Марик уже давно считает себя непогрешимым и никого слушать
– Марат, ты хорошо знаешь, как я отношусь к тебе и к Кесу, но в любом случае Марик мой лучший друг. Я ему полностью доверяю и поэтому остаюсь. Вы с Кесом, конечно, можете поступать так, как считаете нужным, но я думаю, что вы делаете ошибку. Вместе мы сила, а порознь – совсем не то. Ты пойми, Марик был просто вынужден взять на себя все переговоры с деловыми людьми. Сами знаете, как у него подвешен язык. Он единственный из нас имеет экономическое образование. Ну а высокомерия с его стороны я пока не замечал. Он никогда не подставит близких друзей. Лучше забыть все мелкие обиды и держаться всем вместе, тем более что мы хорошо знаем плюсы и минусы друг друга по разным совместным делам.
– Сигаретный магнат Аслан тоже когда-то был близким другом Марика, и вспомни, чем это закончилось. Нет, Егор, нам с ним больше не по пути. Мы пойдем своей дорогой. Ты лучше сам смотри внимательнее, не ошибись в своем лучшем друге. Он очень изменился за последнее время, и эти изменения были отнюдь не в лучшую сторону.
– Да нет же, Марат, ты просто сгущаешь краски. Ладно, дело ваше, поступайте как знаете.
Егор огорченно махнул рукой и, повернувшись, понуро побрел в сторону дороги. Марат с Кесом с сожалением смотрели ему вслед, но не попытались остановить. Дороги друзей действительно расходились.
Вечером этого же дня Егор заехал к Марику домой. Легко взлетев на четвертый этаж, он нажал красную кнопку звонка, закрепленного около двери, обитой красным дерматином. Из-за дверей раздалась давно знакомая мелодия. Ему открыл сам Марик – смуглый, худощавый, но весьма жилистый и крепкий парень среднего роста в спортивном костюме, с такими же, как и у Егора, мозолями на костяшках костлявых кулаков.
Марик был давним другом Егора. Познакомились они восемь лет назад, вместе пройдя очень жесткий отбор в подпольную секцию каратэ, маскировавшуюся под группу общей физической подготовки, необходимой для службы в армии. Все эти годы они были лучшими друзьями, вместе тренировались, взрослели и постигали жизнь, быстро меняющуюся не в лучшую сторону. Марик только что вернулся из Нальчика, куда ездил навестить свою девушку Алину, которая, в прошлом году закончив мединститут во Владикавказе, вернулась к домой.
Друзья обнялись, и Егор без долгих предисловий толкнул друга кулаком в плечо.
– Пойдем-ка в машину. Поговорить надо.
Марик махнул рукой в сторону кухни.
– Так давай лучше у меня на кухне посидим, чаю с пирогами попьем. Бабушка как раз сегодня пироги пекла, как ты любишь.
– Марик, мне с тобой по важному делу поговорить надо, а у тебя дома это будет не совсем удобно, – отрицательно покачал головой Егор
– Ладно, – Марик протянул другу ключи от машины. – Ты иди, а следом за тобой. Спускайся, сейчас догоню, только кроссовки одену.
Марик одел кроссовки и, не зашнуровывая их, метя длинными белыми шнурками пол в подъезде, спустился вслед за Егором. Подойдя к вишневой "семерке" с тонированными стеклами, припаркованной рядом с подъездом, он открыл дверь и сел рядом с Егором, занявшим кресло водителя.
Тот дождался, пока друг закроет, повернулся к нему и спросил:
– Как съездил? Как там Алина поживает?
– Да нормально скатался. Алинка тебе привет передавала. Кстати, она недавно разговаривала с Зарой. Та после аварии уже понемногу начинает ходить. Слава богу, она ничего не знает о твоем грозненском вояже.