Караван к Наташке

Бриз Илья

Потом, когда начался опрос, сэр Гогоберидзе все-таки прицепился к герцогу:

— Ваше высочество, вы меня совсем не слушаете. Вы уже все знаете? Может быть, вы нам расскажете что-нибудь интересное? Например, обобщите основные сведения о континенте, — профессор указал герцогу на вывешенную на стене большую карту.

Кириллу пришлось встать, под строгим взглядом сэра Гогоберидзе подойти к учительской кафедре, взять указку и тыкать ею в карту. Кстати сказать, изделие джурских художников было значительно хуже, чем выложенная из разноцветных камешков огромная карта на стене в кабинете правящего герцога. На глаз были видны неточности. Отец, если у него не было очень срочных дел, всегда с удовольствием пускал детей к себе в рабочие апартаменты и сам очень подробно рассказывал все, интересующее маленьких герцогов и герцогинь.

— Итак, известная нам на сегодня ойкумена представляет

огромный континент чем-то похожий формой на яйцо или висящую спелую грушу, — бодро начал Кирилл, намериваясь постепенно перейти к монотонной манере учителя. Пусть на своей шкуре почувствует, каково не выспавшимся как всегда студиозам слушать его лекции. — Создатели назвали его Европой. Тупая широкая часть на юге и очень острая вытянутая вверх на севере, — указка упёрлась точно в узкий треугольник родного Сангарского герцогства, напоминающий наконечник стрелы. — Континент со всех сторон окружён солёными водами океана. Из-за очень сильных штормовых ветров дальнее судоходство невозможно. В то же время в редкую спокойную погоду вдоль побережья производится лов рыбы. Из откровений Создателей известно, что на другой стороне Наташки должен быть ещё один примерно такой же материк — Америка. Плюс к этому, из тех же источников следует, что где-то в южном полушарии находится ещё один континент Австралия, вероятно не заселённый. По нашей Европе, в основном с севера на юг, протекает множество рек. Большинство из них берут своё начало с таящих ледников в горах Сангарии и, собираясь со своими притоками на почти половине материка, втекают в огромное пресное внутреннее море — Каспийское. А вытекает из него в океан только одна река — Бурная. Кроме неё почти все реки судоходны, и являются главными торговыми артериями континента. Зимой они, находясь в северной части Европы, покрываются льдом. Местность там в основном гористая. В средней части континента лесостепи. Хотя и холмов хватает. На юге — бескрайняя степь с редкими, как правило, искусственными посадками и жаркие пустыни. Ну и тоже горы, но совсем не такие высокие, как на севере.

Кирилл ещё долго мог бы говорить о географии Европы. Чему-то научили родители, что-то рассказали многочисленные дядьки, приставленные правящим герцогом к детям, очень многое почерпнул из своих нечастых, однако очень насыщенных информацией странных снов.

Но его прервал профессор:

— Очень хорошо. А что вы, ваше высочество, можете сказать о полезных ископаемых?

И как этот старый хрен не заснул? Половина аудитории уже давно дремлет с открытыми глазами, а сэр Гогоберидзе, оказывается, внимательно слушает.

— Большие месторождения металлов сосредоточенны в основном на самом севере континента. Наиболее богата железом Барития. А вот медь, серебро, олово, хром и никель есть только у нас в Сангарии.

— Хром? Никель? А это ещё что такое, ваше высочество?

Кирилл, осознав, что проболтался, застыл, держась обеими руками за указку, как за палочку–выручалочку из маминой сказки. Откуда в нем взялось это знание, герцог и сам не понимал. Тоже приснилось, только не запомнил когда? И ведь, — бросил взгляд на карту, — он может точно указать, где какие месторождения находятся. Перед глазами вдруг встала какая-то странная картинка из маленьких цветных прямоугольников. Таблица Менделеева? И кто такой этот Менделеев? Генай побери! — это все потом, а сейчас-то как вывернуться?

— Так называют у нас некоторые металлы, которые иногда находят в горах, — брякнул Кирилл первое попавшееся.

— Никогда не слышал, — уважительно кивнул профессор. Подвергать сомнению слова четырнадцатилетнего герцога он не осмелился. — От них есть толк?

— Не особо. Кузнецы их для разных поделок используют — блестят хорошо.

***

— Мы проигрываем эту войну, — как-то странно, с этаким весёлым оттенком, заявил командующий и залпом выпил водку из семидесятиграммового стаканчика.

Павел, ошарашенный этим заявлением, сначала долго смотрел на генерала — ни капли уныния на лице — потом бросил взгляд на командира базы, своего непосредственного начальника. Коварский совершенно спокойно кивнул и тоже опустошил свою хрустальную посудину. Майор только пожал плечами — чего только начальство не скажет — и не торопясь последовал примеру старших офицеров. Водка ухнула куда-то вглубь и начала медленно разливаться тёплым комком.

— Медленно, но верно мы сдаём позиции, отдавая генаям систему за системой. Ещё лет сто, сто пятьдесят и ареал человечества сожмётся до Солнечной системы. Около Земли, конечно, построены самые мощные оборонительные станции в обозримом космосе, но отрезанные от внешних ресурсов мы продержимся не очень-то долго. Перспективы для человечества отсутствуют, — продолжил свои размышления вслух Довлатов, не забывая закусывать. На столе хватало разносолов и деликатесов из метрополии. — Мы слишком разнежились, полагаясь на своё подавляющее научно–техническое преимущество перед встреченными иноземными расами. Да и, — он сделал паузу, глядя Павлу прямо в глаза, — надо честно признать, наша нынешняя власть и вся сложившаяся система взаимоотношений внутри человечества ублюдочна по определению. Транснациональные корпорации владеют не только солнечными системами и всеми производительными силами, но, при нынешней сверхвысокой эффективности средств массовой информации, и душами людей. Спасти эту цивилизацию, — «эту» а не «нашу», отметил про себя майор, — уже невозможно. Нужно ли? Рано или поздно все равно сгниём. Мир, основанный на жажде наживы любой ценой, создан не для людей. Не для нормальных людей. Так пусть горит синим пламенем, — командующий снова наполнил хрустальные стаканчики холодной водкой из запотевшей бутылки.

Сказать, что Павел охренел от откровений Довлатова — ничего не сказать! Затонов вообще не понимал ситуации. Командующий Космофлотом Солнечной прилетел на дальнюю базу во фронтире, вызвал к себе на личную беседу лучшего пилота фронта — а чего скромничать то? — и в присутствии командира базы под выпивку начал грузить абсолютно упадническими высказываниями. Нет, с большинством сказанного Пашка в принципе был согласен — действительно и в тылу, и на линии боевого соприкосновения не все обстоит так красиво, как об этом орут в сети. Но вот открыто выкладывать такое только что назначенному командиру полка?!

— Да не смотри ты на меня, майор, своими очумелыми зенками, — хмыкнул Довлатов, — я в своём уме. Вполне соображаю, что говорю. Давай дерябнем за нашу голубую планету, и растолкую ситуацию, — генерал вытащил из кармана полевой формы включённую глушилку и демонстративно поставил её в центр стола рядом с ополовиненной бутылкой.

За Землю, так за Землю. Павел выпил водку, с удовольствием ещё раз отметив её качество — мягонькая, несмотря на крепость. Ту гадость, что привозили в военторг, можно было употреблять, только предварительно зажав нос. Самогон в приличном объёме поставляемой технической службой из-под полы был лучше, но ненамного — ацетоновый привкус присутствовал. Да и куда ему деваться, если сырьём служила отработанная смесь из гидравлической системы звездолётов? Изредка можно было достать хорошо очищенный этиловый спирт — генераторы с волноводами прыжковых двигателей и гравитационных пушек ничем другим промывать было нельзя — но хорошая водка все-таки на порядок лучше. Павел выпил и немедленно потянулся за закуской. Натуральные продукты во фронтире редкость. Здесь в основном или синтетика, или сублимированная гадость. Синтетика на первый вкус от оригинала не очень-то отличалась, но подсознательно всегда воспринималась, как некачественный паллиатив. А в данный момент на столе присутствуют нежная ветчина, буквально истекающая соком из белых прожилок сала, нарезанный тонкими пластинками ароматный сыр, свежие карликовые помидорчики прямо на ветках, розовая жирная сёмга, распластанная на аккуратные кусочки, и чуть менее жирная, но не менее аппетитная атлантическая селёдка, усыпанная белыми кружками натурального земного лука. И даже свежевыпеченный ржаной хлеб с его неповторимым ароматом. У Павла, когда Коварский выставлял все это богатство на стол в своём кабинете, слюнки потекли. А под холодненькую настоящую беленькую…

Пятизвездочный генерал решил перед каким-то майором всякую херню выложить? Но ведь дураком-то он точно не был. На столь высокий пост даже в наше время недоумки не попадают. Собственно говоря, откровения Довлатова только подтверждают незаурядный ум командующего Космофлотом. Понимает все недостатки сложившейся мировой политико–экономической системы, но все-таки служит ей. Вывод? Пить водку, закусывать донельзя вкусными деликатесами и молчать в тряпочку. Когда надо будет, все необходимое ему скажут.

Генерал поощряющее посмотрел, как Павел метал в рот все эти вкусности, в очередной раз собственноручно наполнил хрустальные стаканчики и принялся объяснять:

— Каким бы отвратным человечество сейчас ни было, но защищать его мы обязаны. Если боевой техники и всего необходимого снаряжения наши корпорации могут наштамповать выше крыши, то вот с пушечным мясом ба–альшая проблема. Не хочет народ в армию идти, несмотря ни на какую пропаганду не хочет. Да и по–настоящему годных к лётной воинской службе — один из миллиона. А такие уникумы как ты — вообще наперечёт. У тебя сейчас какая ширина канала? — требовательно вопросил генерал.