Карело-финские мифы
Шрифт:
К этой эпохе восходят и сами названия финских народов, прежде всего коми, которые зовут себя коми-морт, мордвы и удмуртов. Основы этих этнонимов — морт, мурт — происходят от индоиранского обозначения человека, мужчины, равно как и обозначение «смертного» в финских языках имеет индоиранское происхождение. Наименования персонажей высшего божественного уровня в финских языках — мордовское паз, пас, павас — и даже славянское слово бог имеют индоиранские истоки: термин бхага означает «бог, удача, счастье».
Прародина ариев и Уральские горы
В преданиях ариев — индоариев — сохранились воспоминания
Миф об оси мироздания переняли и русские люди, пришедшие на Урал в Средние века. До XVIII века Урал назывался «Камень», «Большой Камень», «Столп» и считался мировой осью, горой. Одновременно Уральские горы именовались «Земным поясом», «Земным Каменным поясом».
У иранцев, чья мифологическая картина мира родственна индийской, мировую гору Хара установил в центре мира творец Ахурамазда, поместив над ней Полярную звезду и пустив вокруг нее светила. Там обитают птицы и великие боги, в том числе божество напитка бессмертия Хаома; индийские боги добывают такой напиток — Сому, пахтая (взбивая) горой Меру Мировой океан. Индийская Меру, иранская Хара, как и финно-угорский Урал, — одновременно и гора (мировая ось), и хребет, тянущийся по всему земному пространству. У Геродота и других античных авторов Уральские горы назывались Рифейскими или Рипейскими — у хантов слово реп означает «гора». Вершины мировой горы сияли золотом — Уральские горы также именовались золотыми. Крайний Север в легендах вообще считался средоточием неслыханных богатств и чудес — вспомним «Историю» Геродота с его счастливой северной страной Гипербореей и грифами, стерегущими золото, и русские сказы о Хозяйке Медной горы. Главный герой угорских мифов Мир-сусне-хум (вместе с другими угорскими богами) именовался «Золотым богатырем», «Золотым богом» — Шорни-Торум, а в песне манси говорилось об озере с золотыми берегами на горной вершине. Венгерское и обско-угорское обозначение золота считается при этом заимствованием из древнего иранского языка.
Золотая баба
В многочисленных средневековых рассказах о чудесах Севера постоянно упоминается некий идол, именуемый «Золотая баба». Первые сообщения о ней в русских летописях относятся еще к XIV веку: новгородская Софийская летопись сообщает, что «пермичи» (коми-пермяки) молятся Золотой бабе. Об этих рассказах из русского дорожника узнал и знаменитый автор «Записок о Московии» (XVI век) австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн. Он помещает Золотую старуху или бабу уже в низовья Оби, где та впадает в океан, — в Обдорскую землю: там, где текут другие реки, берущие начало «с горы Камень Большого пояса» (Урала), живут народы, которые платят дань великому московскому князю.
Zlata Baba в виде женщины с двумя детьми в Югории на «Карте Руссии, Московии и Тартарии» Энтони Дженкинсона. 1562 г.
Wikimedia Commons
Из этого упоминания Герберштейна неясно, «Золотая старуха» — это имя божества или название местности, хотя дальше он описывает
Европейский путешественник неслучайно считал эти сведения баснословными, ненастоящими: в его русском дорожнике рассказывалось также, что в Лукоморье, за Земным поясом и рекой Обью, обитают некие черные люди, о которых говорят удивительные вещи. Якобы они засыпают в конце осени, на Георгия Зимнего (27 ноября), и пробуждаются лишь на Георгия Весеннего (до 24 апреля). Соседние же народы, продолжает Герберштейн, ведут с ними невиданную торговлю: черные люди оставляют свои товары перед тем, как уснуть на зиму, а другие народы обменивают их на свои. Кроме черных людей в Лукоморье живут еще люди наподобие зверей, заросшие шерстью, и люди с песьими головами — те монстры, которые в древних фантастических описаниях заселяли края ойкумены[5].
Жертвоприношение идолу. Сибирская летопись, краткая Кунгурская Семёна Ремезова (1880).
Краткая сибирская летопись (Кунгурская) со 154 рисунками / Под ред. А. Зоста. — СПб.: Тип. Ф. Г. Елеонского и Ко, 1880
«Черными» люди, засыпавшие на зиму, именовались не потому, что были негроидами, а потому, что Крайний Север считался землей мрака. В русских средневековых энциклопедиях — азбуковниках — «сонливые» люди именовались орионами или оргианами, оригенианами и о них рассказывали, будто они засыпали там, где их заставала зима. При этом, как говорится в древнерусском сочинении «О человецех незнаемых в восточной стране», из носа у них потоком шла вода, которая застывала в виде сосульки и приковывала спящего к земле. Если кто-нибудь из иноземцев задевал такого примерзшего аборигена и отламывал сосульку, несчастный пробуждался и немедленно умирал. Орионы и оргенианы — это не имя северного народа, а прозвание последователей одного из первых христианских философов — богослова III века н. э. Оригена. Он считал, что души людей созданы были Творцом для небесной жизни: охлаждение любви к Богу привело их на землю, где они и «застыли» в виде косной материи.
Однако легенды о «сонливых» народах Севера гораздо древнее Средневековья и даже сочинений Оригена: они уходят в античную эпоху и относятся к «Истории» Геродота (IV, 23, 25). Отец истории рассказывал, что к северу от скифов, у подножия высоких — Рифейских — гор, живет народ, у которого и мужчины, и женщины плешивы от рождения. Дальше же — за недоступными горами — не бывал никто. По словам же плешивцев, в горах живут козлоногие мужи, а за ними — народ, который спит полгода, — но этим сюжетам Геродот не верит.
Более поздние авторы часто оказывались доверчивее к древним рассказам о краях ойкумены и добавляли к ним еще более чудные повествования: в одном из них, якобы записанном на Новой Земле у ненцев-самоедов, говорится о счастливом крае, где нет вражды и злобы. Начало напоминает сведения того же Геродота о гипербореях, но дальше речь идет о людях, которые пребывают в вечной любви, ходят парами и не могут расстаться ни на мгновение. Такая привязанность имеет, впрочем, вполне анатомическое объяснение: дело в том, что эти люди одноноги и могут передвигаться, лишь держась друг за друга. Поодиночке они падают и умирают.
Вера в таких духов-«половинников» действительно существовала у самодийцев. Одноногие, однорукие и одноглазые духи баруси в мифах нганасан помогали людям и даже возвращали к жизни умерших. Более агрессивными считались безголовые людоеды, жившие за горным хребтом и не пускавшие к себе нганасан. Сходные поверья существовали и у финнов: марийцы наделяли своих половинников, ходивших парами, песьими носами, а удмурты верили в лесных духов палэсмуртов, похожих на леших шурале у тюркских народов. О взаимной любви половинников в фольклоре народов Поволжья ничего не известно, зато рассказывают, что они сами очень смешливы и любят щекоткой доводить до смерти своих жертв.