Карьера Ногталарова
Шрифт:
Кифайэт, указывая на него пальцем:
— Тавалиш… Наталавф…
— Не так, нет! Скажи: «товарищ Ногталаров!»
Ребенок смеется.
— Не смейся как дурочка!
Товарищ Ногталаров берет девочку на руки.
— Скажи: «то-ва-рищ Ног-та-ла-ров!»
— То-ва-лиш На-та-лавф, — повторяет девочка по слогам.
Товарищ Ногталаров, уже нервничая, тычет себе пальцем в грудь:
— Товарищ Ногталаров, говорю тебе!.. Не слышишь, что ли? Ну повтори.
Ребенок боязливо протягивает ему палец:
— То-ва-лиш На-та-лавф. — Палец ребенка попадает в глаз
— Сгинь ты в преисподнюю, чертенок! Что за «то-валиш, то-ва-лиш», выдумала тоже. «Товарищ», говорю тебе. «Ногталаров». Повтори, упрямая девчонка! А то сейчас дам приказ о тебе!
Выведенный из терпения, он шлепает Кифайэт по одному месту, отталкивает ее от себя. Ребенок с плачем зовет:
— Ма-ма-а-а!!
Валида выходит из кухни и бегом через столовую направляется в кабинет, берет девочку на руки.
— Что случилось, доченька? Послушай, зачем ты бьешь ребенка? — обращается она к мужу.
Товарищ Ногталаров кричит и на нее:
— Такого ребенка, который не умеет правильно произнести имя отца, мало побить. Убить надо.
— Что ты говоришь, Вергюльага? Откуда двухлетний ребенок может знать, что такое товарищ, начальник?
— Каждый должен знать, что такое товарищ Ногталаров! В том числе и вы, товарищ Валида! Если хочешь знать правду, ты сама портишь детей. Разве можно так воспитывать? Эта бестолковая дочка твоя осмеливается не слушаться меня! Не называет меня так, как положено.
Нервная дрожь пробегает по лицу Валиды:
— Это я-то порчу детей? Ты еще, пожалуй, скажешь, что это я заставляю их называть тебя «товарищ Ногталаров». Уж не я ли такие имена им придумала?
— Одно с другим не смешивай. Это не одно и то же. Имена людей должны соответствовать их назначению. Начальник учреждения должен придерживаться официального тона со своими подчиненными.
— Здесь ведь не учреждение, а твой дом. Дети-то не твои подчиненные!
— Безразлично! Я и здесь начальник.
— Стыдно, Вергюльага! Не давай повода соседям смеяться над нами!
— Какое мне дело до соседей и до твоей с ними болтовни!
— Хоть постыдился бы…
Слова Валиды доводят товарища Ногталарова до исступления.
— Довольно! Прекрати спор со мной! Я не позволю покушаться на мои права. Это значит — живя в моем доме, наносить мне удар в спину, а работая в моем учреждении, сводить на нет плоды моих трудов. Знаешь ли ты, где разрешается вопрос о людях, позволяющих себе такие поступки?
Он звонит. Кетыбэ появляется на пороге.
— Я не потерплю больше подобных вещей!
Товарищ Ногталаров обращается к Кетыбэ:
— Объяви экстренное собрание. На повестке дня один вопрос: о поднятии авторитета главы семейства…
— Слушаюсь, — отвечает Кетыбэ, переносит мягкое кресло в столовую, ставит его у стола на месте, предназначенном для председателя собрания, и кричит детям: — Собрание!
Тотчас же Итаэт приносит и ставит на стол перед председательским местом стакан и графин с водой. Кетыбэ и Явер расставляют, стулья вокруг стола.
Товарищ Ногталаров, взяв несколько листов бумаги и ручку, переходит из кабинета в столовую и движением головы предлагает Валиде и Кифайэт следовать за ним. Затем зовет:
— Явер, готовь материал для выступления! А ты, Итаэт, напиши постановление на основе моих высказываний!..
Разоблачение «шпиона» товарищем Ногталаровым
Три-четыре слова товарищ Ногталаров не мог слышать без содрогания; одно из них «шпион». Это слово возбуждало в нем два противоположных чувства: неопределенный страх и стимул к неудержимой активности. Товарищу Ногталарову казалось, кто-то тайно проникает в его учреждение, крадет круглую печать и красный карандаш. Мысль эта повергала его в трепет. С другой стороны, неожиданно воспрянув, он говорил себе: «Ах, если бы я мог поймать и сдать в руки правосудия крупного шпиона. Это не то, что сдавать государству утиль». Страстное желание прямо-таки вдохновляло его. Вероятно, поэтому товарищ Ногталаров в каждом неизвестном ему человеке прежде всего видел шпиона и искал отличающих его признаков.
Был душный летний день. Новый председатель месткома межрайонной конторы по сбору утильсырья (после окончания войны Гая-хала ушла с работы; о причине ее ухода и о том, чем она теперь занимается, мы узнаем дальше), войдя с разрешения секретаря в кабинет директора, сказал:
— Товарищ Ногталаров, как мы договорились с вами, сегодня после работы состоится лекция. Местный комитет просит вас присутствовать.
— Это еще зачем? Или местный комитет воображает, что я политически неграмотен? — возмутился товарищ Ногталаров, щуря глаза и оглядывая председателя месткома.
— Нет, нет, что вы?! Мы просим потому, что в присутствии руководителя учреждения члены коллектива будут лучше слушать.
— Так бы и сказали, — улыбнувшись, заметил товарищ Ногталаров. — Что поделаешь? Ради вас, ради сотрудников, буду!
Настроение товарища Ногталарова в самом деле было приподнятое. Он пришел, сам открыл собрание и дал слово лектору. Лектор был худой, небольшого роста. Покосившись на него, товарищ Ногталаров подумал:
«Что он собою представляет, чтобы учить чему-то моих работников?» Однако, услышав его убежденную речь, товарищ Ногталаров перевел свой взор на слушателей. Увидя всех своих подчиненных, он почувствовал душевное удовлетворение. Моментально в его голове созрела счастливая мысль:
«Раз все твои работники собрались, воспользуйся этим и после лекции проведи общее собрание. Такой удобный случай вряд ли еще подвернется». Товарищ Ногталаров погрузился в думу, подыскивая повод для проведения собрания. В это время до его слуха донесся голос лектора. Первые слова, которые он сумел выделить из донесшейся до него речи, были:
— Империализм… Социализм…
«Давай-ка я посвящу собрание этим двум вопросам», — подумал товарищ Ногталаров.
С этой мыслью он стал слушать лектора.