Карета шестнадцать!
Шрифт:
К вечеру девочка успела забыть о происшествии с окном: за день в школе происходило столько интересного, всего не упомнишь. А вот директор, видимо, все запомнил – и окно, и Викиных родителей, которые каждый день били дочь за непослушание. Маму вызвали в школу, домой она вернулась в слезах: «Ну ты и сволочь, Вика. Как такое вообще можно было придумать? Да тебя хоть раз кто-то пальцем тронул?!» Ответа у Вики не было, маму стало ужасно жалко, и еще пару дней Вика ничего такого не делала, даже домой старалась прийти вовремя.
Но Вика постоянно опаздывала. Ключ мама ей не доверяла, потому что боялась, что дочь его потеряет, и была права. Поэтому приходилось договариваться о времени, когда девочка должна быть дома, а мама ее ждала, чтобы уйти на работу во вторую смену. Вика всегда опаздывала,
Однажды в школе отличилась и Ксюша, правда, много позже – словно выжидала, набиралась смелости, чтобы совершить что-то отчаянное. В том месяце математика у всех не задалась, в журнале напротив фамилий один за другим стали появляться изящные лебеди – неуд, неуд, неуд. А Ксюша возьми и предложи одноклассникам:
– Давайте украдем журнал, вырвем из него страницу, да и все. Не будет у нас больше двоек!
Идея всем понравилась, но желающих поучаствовать, кроме самой Ксюши, не нашлось. Тогда девочка в одиночку прокралась в канцелярию, вытащила журнал с надписью 5 «Б», а потом в темном коридоре раз! – и вырвала лист с ненавистными двойками. Только вот, что делать дальше с журналом, девочка не придумала. В итоге журнал поселился в дупле дерева, в парке у школы. Ксюше показалось, что там ему самое место, да и искать его у белки в домике никому в голову бы не пришло. Классной руководительнице, по совместительству учительнице математики, тогда попало от директора по первое число, даже в роно вызывали. Про двойки она, как назло, тоже хорошо помнила, и журнал ей оказался не нужен. План Ксюши провалился, больше журнал никто не крал и не прятал – вышло бесполезно, а то и вредно.
Дух авантюризма девочек распространялся не только на школу: его хватало и на проделки дома. Подружки очень любили ходить друг к другу в гости. Тогда к Беате, Ксюше и Вике присоединились Аня и Лена, и это была уже маленькая преступная группировка. Действовали они, как и положено группировке, слаженно. Например, приходя домой к Беате, дружно доводили до белого каления ее бабушку. Все пятеро запирались в туалете, Аня хлопала дверью, Лена в такт била по тазу, Ксюша сливала воду в бачке, остальные под импровизированный аккомпанемент напевали: «У попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил». Школьный худрук этой постановкой, возможно, восхитился бы, а вот Беатина бабушка обидно называла это какофонией и утверждала, что у нее от девочек раскалывается голова. С повязкой на лбу она вылетала в коридор, крича: «Сил моих больше нет! Я ветеран войны! Прекратите немедленно!» Но остановить концертную деятельность можно было только звонком родителям с просьбой больше никогда не пускать их в гости к Беате.
В гости пришлось и правда какое-то время не ходить, за что от обиды девчонки решили научить Беату гадким словечкам.
– Беат, а Беат, знаешь, что такое гондоны?
Беата не знала, и девочки порекомендовали ей поинтересоваться у тети – строгой институтской преподавательницы испанского. Тетя не растерялась: «Ты, Беата, дурочка, неправильно услышала. Не гондоны, а гон-до-лы. Гондолы, итальянские лодки такие, сейчас покажу». – И отправилась за книгой о Венеции. Так и провели вечер – рассматривая картинки и изучая итальянскую культуру.
На следующий день девочка гордо рассказала всей компании, что тетя сказала, что она дурочка, зато теперь Беата навсегда запомнит, что такое гондолы, еще и про гондольеров сможет рассказать. Вика засмеялась:
– То, что ты дурочка, это твоя тетя права. А гондоны – это…
Беатина бабушка потом на собрании жаловалась, что ее девочку в школе учат плохим словам, да еще кто – отличницы! Викина мама по привычке вздыхала.
Так, в уроках, детских шалостях и родительских вздохах прошли первые годы школы. Девочки выросли, и дух авантюризма вырос вместе с ними. Вот только нежно-кремовых стен родной школы они никогда больше не смогут увидеть. В две тысячи пятом году четырехэтажное здание средней школы №243 будет снесено для
Часть II
Глава 1. Калейдоскоп дружбы
Беата и Виктория замолчали, задумавшись каждая о своем, когда дверь кафе снова открылась – вошла Анна. Она улыбнулась сдержанно и неспешно прошла к столику – Аня никогда не торопилась, словно воплощала собой спокойствие врача и университетского преподавателя, даже если безнадежно опаздывала.
– Ань, привет! Смотри, что Беата нашла! – Перечитывая воспоминания детства, Виктория словно стала моложе, в глазах появился блеск, она почти подпрыгивала на месте – так ей хотелось показать всем находку подруги.
– Ох, где же ты это откопала…
Если бы Анна не привыкла всегда держать лицо, на нем наверняка можно было бы разглядеть и тоску по прошлому, и острый укол сожалений об ошибках молодости, и детскую радость возвращения к самым нежным воспоминаниям…
Она открыла тетрадь на случайной странице:
Сегодня Вика отказалась принять меня в пионеры! Это нечестно! Я плакала весь день, бабушка сказала, что пойдет в школу разбираться.
Оценки у Беаты были хорошими, поведение – тоже вполне сносным, все ее проделки случались за пределами школы. А еще она, как и Вика, была командиром звездочки. Значит, можно было надеяться на посвящение в первых рядах, с отличниками. Беата клятву выучила еще во втором классе – в подготовке к поступлению в театральный заучивалось наизусть все подряд, а тут такая важная вещь, точно пригодится! Она представляла, как на общешкольном сборе мальчики и девочки в белых перчатках вынесут знамена дружин и отрядов, вступят горнисты и барабанщики, вынесут галстуки… И все это для них, лучших учеников и первых пионеров в классе. А Вика возьми и не впиши ее имя в список, настоящее предательство! Тоже мне «пионер – ребятам пример»… – написала в тетради глубоко обиженная Беата.
– Удивительно сложилось, правда? – Анна, конечно, говорила не о пионерии и не о тетради – о чем-то гораздо большем, чего взглядом не охватишь.
Сложилось и правда удивительно, иначе и не скажешь: дружба девочек росла и изменялась вместе с ними. Как в калейдоскопе – встряхнешь, и получается новая картинка, совсем другая, но ничуть не хуже предыдущей. И их отношения менялись с годами, но сохраняли свою красоту.
– Помните, как в восьмом классе мы все разошлись по разным школам? Я до сих пор удивляюсь, как мы тогда не перестали общаться.
Виктория тогда перешла в школу при экономическом институте, Анна и Лена – при медицинском, Беата осталась в старой. Она готовилась к поступлению в театральный, даже нашла курсы, где вместе с профессиональными актерами школьники читали басни, стихи, отрывки прозы – все, что позже предстояло показать приемной комиссии. Времени на шалости оставалось все меньше: сначала оно было занято многочисленными кружками, начиная от хореографии и заканчивая моделированием, а теперь и вовсе исчезло, погребенное под ответственностью будущего поступления и подготовкой к нему. Но девочки всегда находили место дружбе – она была и в поддержке на экзаменах, и в мимолетных разговорах о простых вещах – учителях, мальчишках, последних школьных днях… Вика даже ходила с Аней писать контрольные по химии при университете, просто чтобы быть рядом. Провалилась Вика, конечно, оглушительно. Когда объявляли результаты, Аня сначала удовлетворенно кивнула, услышав свою оценку – максимум баллов, иначе и быть не могло. Затем, узнав баллы Вики, изменилась в лице и с тревогой взглянула на подругу. Молчала выразительно, потому что не знала, что сказать: Ане, круглой отличнице, которая брала все усидчивостью и рвением, такая ситуация была чуждой. Она никогда не получала плохих оценок. Где найти слова поддержки, если глубоко внутри звенит один вопрос: «Ну как так?»