Карфаген должен быть разрушен (др. изд.)

Немировский Александр Иосифович

К Публию тем временем подбежало несколько мальчиков, среди них Тиберий и Марк. Они запели звонкими голосами:

Орехов дай, жених!

Зачем тебе они?

Парень ты женатый,

Играть тебе не надо.

Улыбаясь, Публий достал из протянутого ему Полибием мешочка горсть орехов и положил в протянутую ладошку Марка Октавия. Тот перевернул ладонь, и орехи упали на камни мостовой. Все участники процессии остановились и, приложив ладони к ушам, вслушались в стук падающих орехов. Гаруспик, первым отнявший руку, произнес:

— Боги

благословляют брак!

На всем пути Полибий швырял в толпу орехи и мелкие монеты. Наконец процессия остановилась перед украшенным цветами домом Публия.

Подбежав к Семпронии, Публий спросил:

— Кто ты и как тебя зовут?

— Где ты, Гай, там и я, твоя Гайя! — отозвалась Семпрония, как должна была ответить каждая римская невеста, как бы ее ни звали.

Публий прошел в вестибул. Семпрония остановилась у дверей и, взяв у свахи кусок волчьего жира, помазала им притолоки. Затем ее подхватили подружки и перенесли через порог. В вестибуле ее взял за руку Полибий и ввел в атрий. Здесь у ниши домашних ларов уже дымился алтарь. Окропив невесту и жениха, сваха подвела новобрачных к высокому, тщательно убранному супружескому ложу. На нем никто не спал и даже не мог к нему прикоснуться, кроме особых дней. Это ложе считалось местом обитания гения, покровителя брака в облике змеи. Опустившись перед ложем на колени, жених и невеста шептали слова молитвы гению.

ВОДА ОРОНТА

Деметрий еще отдыхал после продолжавшегося до рассвета пира, когда в спальню вступили двое носильщиков с плотно закрытым серебряным пифосом. За ними на цыпочках крался Диодор. Обойдя комнату, он показал, где поставить пифос, и дал знак носильщикам удалиться.

Предосторожности эти были излишни: Деметрий спал сном Диониса, который, если верить острословам, даруется лишь тем, кто воздает должное изобретенному этим богом напитку.

Царедворец раздосадованно махнул рукой и, отойдя от ложа, на котором раскинулся Деметрий, опустился в кресло, окруженное винными амфорами.

«Значит, купцы не обманули», — с горечью подумал Диодор. Более года он не видел своего воспитанника и знал о нем лишь то немногое, что могли ему сообщить сирийские виноторговцы. По их словам, Деметрий все свое время отдает охоте и попойкам. «Наследственная страсть», — подумал Диодор, вспомнив, как он не раз поддерживал еле державшегося на ногах Селевка. А его брат Антиох плясал на пиру голым, не постеснявшись ромейских послов.

Диодор сокрушенно взглянул на Деметрия:

— Я привез тебе добрую весть. Но для успеха нужна трезвая голова.

— А-а-а, — простонал царевич во сне и резко повернулся.

Глаза его были красны, как у иберийского кролика.

— Это ты, Диодор, — наконец проговорил юноша. — Во сне за мной гнался лев.

— Лев снится к короне! — промямлил царедворец.

Деметрий в отчаянии махнул рукой. Но глаза его оживились, когда он увидел пифос.

— Бьюсь об заклад, что это лаодикейское, — произнес он, дотянувшись до сосуда пальцами.

— Вода! — торжественно воскликнул Диодор.

— Да ты спятил, старик! Везти из Сирии воду!

— Но это светлая вода Оронта, священной реки. Ты столько лет жил на чужбине, что забыл вкус воды твоей родины. Ромеи лишили тебя всего. Твоя царственная сестра Лаодика посылает тебе пока только воду, но вскоре, я уверен, ты получишь и землю вместе с короной твоего отца.

— Как это понимать?

— Двумя словами не обойтись! — проговорил Диодор, устраиваясь поудобнее. — Ромеям откуда-то стало известно, что в Сирии имеются военные корабли и боевые слоны, которых запрещено иметь согласно мирному договору с Римом, подписанному твоим дедом Антиохом Великим.

— Откуда-то, — хмыкнул Деметрий, — ты же сам, наверное, и сообщил.

Диодор, словно не поняв намека, продолжал:

— Сенат обязал послов проследить за уничтожением незаконно построенных кораблей, слонов и…

— Знаю! — перебил Деметрий, натягивая хитон. — Послами были отправлены Сульпиций Гал и Гней Октавий.

— Но возвращается один Сульпиций! — В голосе Диодора звучало ликование. — Октавия растерзала чернь в Апамее, когда он пытался уничтожить слонов. Теперь Лисию и Антиоху-мальчику несдобровать! Возвратится Сульпиций Гал. В сенате начнется разбирательство. И те сенаторы, которые в прошлый раз тебя поддерживали, возьмут верх. Надо бы тебе в сенате вновь о своих правах заявить. Речь я уже написал.

— Опять речь! — выкрикнул Деметрий. — Рим речам не верит. Встретил я тут одного изгнанника, ахейца. Человек он серьезный и деятельный. Пойди с ним потолкуй. Только смотри, ничего лишнего обо мне не наболтай.

Диодор встал и поклонился.

ВЕСТИ

Исомах был в черном гиматии. По его одежде и выражению лица Полибий понял, что произошло неотвратимое.

— Телекл очень страдал? — спросил Полибий после долгого молчания.

— Угас, как светильник. Без стонов и жалоб.

— Когда умирает друг, уходит часть тебя. Конечно, Исомах, ты сделал все, что мог. Знаешь, я принес тебе весть.

Исомах взволнованно взглянул на Полибия:

— Мне бы только знать, что мой мальчик жив.

— Этого мало: твой Андриск получил свободу.

— Откуда тебе это известно? — воскликнул Исомах.

— Я даже видел твоего Андриска и с ним разговаривал. Но о том, что он Андриск, я узнал позднее, от такого же, как он, вольноотпущенника. Сейчас Андриск разъезжает по Италии. Осенью, вернувшись в Кумы, он сможет тебя найти.

— О боги! Дожить бы до осени!.. — простонал Исомах. — Мой мальчик на свободе. Ты мне принес благую весть, а я тебе — дурную. Но ты еще всего не знаешь. На следующий день после похорон Телекла бежал Александр…

Исомах подошел к стене и поднял прислоненную к ней доску.

— Персей и Андромеда! — воскликнул Полибий, вглядываясь в резьбу на дереве. — Хорошо, что ты догадался это захватить. Но как изменилось с тех пор лицо девушки! Она вся — ожидание. Как прекрасны ее протянутые руки!