Карл Густав Маннергейм. Мемуары
Шрифт:
Частному лицу, бросающему взгляд назад, в прошлое, легко увидеть те факторы, которые способствовали формированию его жизненного пути. Ему не трудно констатировать, где и когда он поступал правильно, а где ошибался и насколько он сам был созидателем своей судьбы.
Целому народу, состоящему из многообразия людей разного толка и характера, сравнительно трудно выполнить такую задачу самоанализа. Причины и следствия неизвестны большинству народа, которое плывёт по течению и подчиняется ходу развития, не спрашивая себя, почему вчера его преследовали неудачи и что принесёт ему завтра. Когда же вопрос идёт о малой стране, такой, как Финляндия, то представляется желательным и даже необходимым, чтобы все граждане, все слои общества научились осознавать ту ответственность и те обязанности, которые ставит перед ними их политическое и социальное положение. Предпосылки
Народу, как и отдельному человеку, бывает неприятно признаваться в собственных ошибках. И всё же должна иметься возможность совместно взглянуть на прошлое, чтобы увидеть и уяснить для себя ошибки и упущения, которые в жизни оказались пагубными. Прогресс не стоит на месте, будущее — перед нами, со всеми его требованиями, и нужно пытаться встретить его разумно и с должной прозорливостью. Из опыта, приобретённого прошлыми поколениями дорогой ценой, будущим поколениям следует извлекать лучшее и не повторять ошибок своих предшественников. Знания, приобретённые отдельной личностью в какой-либо период времени, следует накапливать и передавать в наследство грядущим поколениям. Прежде всего, по этой причине я посчитал необходимым на фоне воспоминаний своей жизни рассказать о своём опыте, о тех новейших событиях в истории Финляндии, на которые мне было дозволено оказать влияние.
Свою свободу Финляндия получила не в подарок. Она была куплена ценой больших жертв и кровью своих детей в 1918 году в борьбе, которая снова вернула историческую границу нашей страны. Ясно, что наше положение в качестве самостоятельного государства было нелёгким. Оно требовало крепкой государственной власти, внутреннего единства и эффективных оборонительных сил.
Установленная мною в 1919 году форма правления в Финляндии заложила прочную основу государственной власти в рамках демократического общественного порядка, которая неколебимо выдержала все бури нашего времени. Ценность этой основы лучше всего подтверждает то, что она существует и поныне.
Самой большой угрозой будущему внешней безопасности и внутреннего спокойствия Финляндии было бы продолжение того разброда, который в 1918 году поставил страну на край гибели. По окончании войны за освобождение я чувствовал, что вынужден выполнить свой долг и сделать всё, что было в моих силах, для залечивания ран, нанесённых войной. Насколько мои стремления выровнять противоречия в обществе смогли способствовать объединению общества, судить не мне. Во всяком случае, когда настало время испытаний, я, к своему удовлетворению, увидел, что народ Финляндии сплочён, един и решительно выступил на защиту своих жизненных интересов.
Жизненно важное значение готовности к обороне для будущей жизни молодого государства, к сожалению, понимали не все, несмотря на многочисленные предупреждения, и только гром войны разбудил спящих. То, что мы не сумели поднять дело обороны выше партийных интересов, оказалось роковым для страны. Безусловной предпосылкой самостоятельной внешней политики является существование мощных оборонительных сил, но именно этой поддержки и не было у руководства государством. Народ в целом и его представители в парламенте и правительстве слишком поздно одобрили требования эффективного усиления оборонного ведомства государства. Финляндия тем самым оказалась слабой для защиты оружием своего нейтралитета. Вместо этого она доверяла обещаниям и безосновательным мечтам. Но когда раздаются голоса, обвиняющие финский народ в наивности при решении внешнеполитических вопросов, то, пожалуй, к месту будет сказать: есть и великие нации, имеющие вековые политические принципы, однако и они делают ошибки и в итоге становятся такими же козлами отпущения. Под ошибками я имею в виду, прежде всего, пренебрежение вопросами боеготовности.
Дважды я собственными глазами видел, сколь катастрофическими для России были последствия того, что она вступала в войну неподготовленной. То же самое повторилось и в Румынии, когда она в 1916 году присоединилась к державам Антанты и противник, превосходящий её по силам, быстро разбил её. Будучи председателем совета обороны, я надеялся получить возможность создать достаточно мощные оборонительные силы, чтобы финский народ смог
Справедливость всё же требует сказать, что Финляндии пришлось вынести все это не только из-за своих ошибок. Одним из факторов, вызвавших роковые последствия в развитии событий в нашем уголке земного шара, явилось отсутствие политического и военного сотрудничества северных стран.
Стремясь изо всех сил добиться внутри собственной страны единства и крепкой воли к обороне, я в то же время ставил перед собой цель добиться тесного сотрудничества со Скандинавией, прежде всего со Швецией. Я бы не стал столь сурово осуждать попытки Швеции прибрать к рукам часть финляндской исторической территории, и я не допускал, чтобы позиция этой страны в вопросе Аландских островов влияла на моё отношение к финляндско-шведскому сотрудничеству, которое, по моему мнению, было оборонно-политической неизбежностью. Прежде всего, я стремился к тому, чтобы Финляндия и Швеция вместе несли ответственность за оборону Аландского архипелага, что дало бы возможность закрыть для посторонних вход в Ботнический залив и облегчило бы обеим странам сохранение их нейтралитета. Однако прошло два десятка лет, прежде чем я увидел, что моя старая родина начинает соглашаться с этой мыслью и одновременно с идеей совместного восстановления тех укреплений на Аландах, которые в 1918 году были уничтожены по требованию Швеции. Вместе с тем мне пришлось испытать разочарование, когда Швеция отказалась от своей позиции, почувствовав сопротивление Советского Союза и тем самым, показав Москве, сколь одинока Финляндия в своей изоляции.
Я говорил уже раньше, что моя недостаточная вера в возможности Лиги наций обеспечить коллективную безопасность заставляла меня искать иные способы возмещения этого в новых формах политического сотрудничества со Скандинавией, надеясь на то, что Советский Союз также убедится в нашем стремлении к нейтралитету. Именно с этой целью я выступил с инициативой о том, чтобы Финляндия официально заявила бы об ориентации на северные страны, которая к моей большой радости в 1935 году единодушно была поддержана парламентом. Однако мои надежды на то, что это обращение получит отклик в северных странах, прежде всего в Швеции, и на то, что это привело бы к региональному договору о взаимопомощи в рамках Лиги наций, не оправдались. В результате Финляндия была вынуждена одна в 1939 году принять на себя удар русского гиганта. Я склонен верить, что этого можно бы было и избежать, если бы существовал оборонительный союз северных стран или хотя бы союз между Финляндией и Швецией.
Идея общей защиты нейтралитета северных стран была изложена сразу после окончания Зимней войны в предложении Финляндии о создании оборонительного союза, который включал бы в себя Финляндию, Швецию и Норвегию. Однако из этого ничего не получилось из-за того, что этому плану воспротивилась Москва из-за нежелания Скандинавских стран участвовать в этом деле. Однако все говорит за то, что Норвегия весной 1940 года не была бы оккупирована, если бы Германия вынуждена была считаться с тем обстоятельством, что её нападение на Норвегию встретит сопротивление всех северных стран. Тем самым и исходная точка развития событий, которые вынудили Финляндию втянуться в войну, была бы совершенно иной.
На фоне событий последних десятилетий сейчас ясно видно, какое значение политическое и военное сотрудничество Финляндии и Скандинавии могло бы иметь как для нашей страны, так и для стран Скандинавского полуострова. У объединённого Севера могла бы быть хорошая надежда на защиту своего нейтралитета, который эти страны в случае угрозы поодиночке не смогли бы отстоять. Ответственность за такое злополучное развитие, начавшееся десяток лет тому назад, конца которому не видно и по сей день, лежит на тех внутренних силах, которые, не осознавая всей опасности сложившейся ситуации, воспрепятствовали объединению Севера.