Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел
Шрифт:
— Ну да, в доме, наверно, найдётся несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе… Примостишься на краешке стола и погрызёшь, наслаждаясь тишиной и покоем.
И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, а такого соуса он ещё никогда не ел.
Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался,
Тут Карлсон оторвался от своей крепости:
— Что с тобой? Почему ты плачешь?
— Я… я вспомнил одну печальную вещь, — запинаясь, пробормотал Малыш.
— Понятно, — сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотил его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слёзы.
— Что случилось? — спросила фрёкен Бок.
— На вкус это лисий яд… Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, — сказал Карлсон. — Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! — Он утёр слёзы.
— О чём ты плачешь? — спросил Малыш.
— Я тоже вспомнил очень печальную вещь, — ответил Карлсон.
— Какую именно? — полюбопытствовал Малыш.
— Вот этот мясной соус, — сказал Карлсон.
Но весь этот разговор не пришёлся по душе фрёкен Бок.
— Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.
Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.
— Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, — попросил он.
Но фрёкен Бок не желала давать адреса.
— Наверно, речь идёт о маленьких дикарях из племени огнеедов, всё понятно, — сказал Карлсон. — Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.
Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрёкен Бок пошла открывать.
— Пойдём посмотрим, кто пришёл, — предложил Карлсон. — Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать всё, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит… Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!
И Карлсон отправился вслед за фрёкен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за её спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнёс:
— Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.
Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрёкен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин — один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрёкен Бок сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.
— Могу
— Это я, — ответила фрёкен Бок. — Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.
Господин Пек любезно улыбнулся.
— Я пришёл не в связи с оплатой, — объяснил он. — Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.
Фрёкен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.
— Что с вами, вам стало нехорошо? — прервал наконец молчание господин Пек.
— Да, да, мне нехорошо, — подхватила фрёкен Бок. — Это самая ужасная минута в моей жизни.
Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.
Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бетан хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Всё это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:
— Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!
И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые всё ещё стояли в дверях… Успели ли они что-нибудь заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрёкен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.
— Это было не привидение, — сказала фрёкен Бок, с трудом сдерживая слёзы. — Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.
— Так, значит, никаких привидений не было? — разочарованно переспросил господин Пек.
Фрёкен Бок не могла больше сдерживать слёзы — она разрыдалась.
— Нет, привидений не было… И я не смогу выступить по телевидению… никогда, только Фрида!..
Господин Пек похлопывал её по руке, чтобы успокоить:
— Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрёкен Бок. Кто знает, может, вам ещё и придётся выступить.