Карнакки - охотник за привидениями
Шрифт:
— С чего бы это, мистер? — спросил он несколько озадаченным тоном, в котором, впрочем, сквозила легкая нотка досады. — Надо сдвинуть это дерьмо, если мы рассчитываем попасть внутрь.
Я посмотрел на второго помощника, и мне показалось, что он, как ни странно, внимает не столько словам капитана, сколько какому-то другому звуку. И вдруг он проговорил странно напрягшимся голосом:
— Слушайте все!
Тем не менее, мы ничего не слышали, кроме слабого ропота голосов переговаривавшихся в шлюпке у борта корабля матросов.
— Ничего не слышу, — проговорил капитан Ганнингтон после короткой паузы. — А вы, доктор?
— И я
— И что же, по вашему мнению, вы услышали? — спросил капитан, снова поворачиваясь ко второму помощнику.
Однако тот тряхнул головой почти с раздражением, словно бы вопрос капитана помешал ему вслушиваться. Посмотрев на него какое-то мгновение, капитан Ганнингтон поднял фонарь повыше и принялся оглядываться по сторонам — уже не без тревоги. Помню, я и сам ощутил странную напряженность.
Однако свет фонаря со всех сторон выхватывал из темноты лишь серую поверхность грязно-белого тлена.
— Мистер Селверн, — проговорил капитан, наконец поглядев на второго помощника. — Не надо ничего придумывать. Возьмите себя в руки. Вы же ничего толком не слышали, так?
— Нет, я кое-что слышал, сэр, — возразил второй помощник. — Мне показалось…
Он резко смолк и принялся прислушиваться почти с болезненным вниманием.
— На что был похож этот звук? — спросил я.
— Да все в порядке, — проговорил капитан Ганнингтон, негромко усмехнувшись. — Можете дать ему успокоительного, когда вернемся назад. А пока я намереваюсь сдвинуть эту кучу.
Отступив на шаг, он еще раз пнул уродливую груду, которая, по его мнению, скрывала трап. Пинок привел к неожиданному результату, куча затряслась, напоминая собой какое-то мерзкое желе.
Капитан торопливо извлек из нее ногу и отступил назад, чтобы, высоко подняв лампу, повнимательнее рассмотреть ее.
— Вот те и на, — проговорил он, на сей раз не скрывая изумления, — проклятая дрянь стала мягкой!
С выражением отчаянного страха на лице матрос отскочил на несколько шагов от внезапно сделавшейся дряблой груды. Впрочем, не сомневаюсь в том, что он не имел ни малейшего представления о том, чего боится. Второй помощник застыл на своем месте, рассматривая кучу. Помню, меня в этот миг снедало самое зловещее предчувствие. Капитан не отводил своего фонаря от трясущейся груды и все смотрел на нее.
— Вот, вся расквасилась, — сказал он наконец. — Но люка здесь нет. Не вижу в этой проклятой куче никакой столярки! Фу! Что за мерзкая вонь!
Он обошел странную кучу сзади, чтобы проверить, не найдется ли там отверстия в ней.
— Тихо! — проговорил вдруг второй помощник самым странным тоном, какого мы никогда не слышали от него.
Капитан Ганнингтон распрямился, и последовала пауза, полная немыслимой тишины, не нарушавшейся даже отголосками разговора в причаленной к кораблю шлюпке. И тут все мы услышали это негромкое и глухое «туп, туп, туп», где-то под собой, в недрах корпуса… звук столь слабый и далекий, что я даже усомнился бы в том, что слышу его, если бы не реакция остальных.
Капитан Ганнингтон вдруг повернулся к застывшему на месте матросу.
— Скажи им… — начал он. Однако тот выкрикнул нечто неразборчивое и указал в сторону. Не склонное к выражению эмоций лицо этого человека напряглось настолько, что взгляд капитана немедленно обратился туда же. Как вы понимаете, я также последовал его примеру. Матрос указывал на большую груду. Я сразу же понял, в чем дело. Из двух вмятин, оставленных
Честное слово! Я не отводил глаз! И тут из груды ударила струя посильнее, долетевшая уже до матроса и забрызгавшая его сапоги и штанины. Он и так нервничал до того — в той невозмутимой манере, что присуща невежественным людям — и испуг его постепенно нарастал; но теперь он просто испустил вопль и повернулся, чтобы бежать. Промедлив на месте, он сдался страху перед той тьмой, что скрывала все палубы между ним и кораблем. Вцепившись в фонарь второго помощника, он вырвал его из рук офицера и бросился бежать по зловещей гнили.
Мистер Селверн, второй помощник, не проронил и слова, взгляд его был прикован к двум струйкам дурно пахнувшей темно-багровой жидкости, вылетавшим из рыхлой груды. Капитан Ганнингтон, напротив, рявкнул матросу, чтобы он возвращался, но тот все топал и топал по слою тлена, и ноги его как будто прилипали к внезапно сделавшейся мягкой субстанции. Он дергался из стороны в сторону, фонарь раскачивался в его руках, а из-под ног его то и дело вылетало «чмок, чмок, чмок», тяжелое, полное страха дыхание его разносилось по всему кораблю.
— Немедленно верни фонарь! — вновь взревел капитан, однако беглец как будто не слышал его. И капитан Ганнингтон тут же умолк, лишь губы его беззвучно шевелились, словно бы на мгновение парализованные гневом на нарушившего всяческие каноны подчиненного. И в молчании этом я вновь услышал те звуки — «туп, туп, туп, туп». Вполне различимые теперь удары доносились, как мне показалось, прямо из-под моих ног — из глубины.
Я опустил глаза к тому слою тлена, на котором стоял, вдруг ощутив окружавший нас со всех сторон ужас; посмотрев на капитана, я попытался что-то сказать, стараясь не выдать испуга. Капитан как раз повернулся к груде тлена, и весь гнев разом оставил его лицо. Он прислушивался, выставив фонарь вперед, к груде. Настало новое мгновение, полное абсолютной тишины… во всяком случае я осознавал, что не замечаю ни одного звука на всем свете, кроме этого неведомого «туп, туп, туп», доносившегося из недр огромного корпуса.
Охваченный внезапным волнением, капитан переступил на месте, и тлен хлюпнул под его ногами! Он бросил на меня торопливый взгляд и попытался улыбнуться, словно бы доказывая этим незначительность происходящего.
— Что вы скажете обо всем этом, доктор? — спросил он.
— Кажется… — начал было я. Однако второй помощник прервал фразу единственным словом; его внезапно сделавшийся тонким голос заставил нас обоих внезапно посмотреть на него.
— Смотрите! — воскликнул он, указывая на груду. Вся она медленно сотрясалась. Странная волна сбежала с нее на палубу, подобная той ряби, что набегает на берег спокойного моря. Волна добежала до небольшой груды гнили, находившейся перед нами, под которой, как я считал, располагается фонарь каюты, и в какой-то миг эта вторая груда почти сравнялась с палубой, при этом вяло подрагивая самым необычным образом. Внезапная быстрая дрожь сотрясла тлен под ногами второго помощника… вскрикнув хриплым голосом, он выставил руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Дрожь разбегалась во все стороны, покачнулся и капитан Ганнингтон, расставивший ноги с внезапным, полным страха проклятьем. Подскочивший к нему второй помощник ухватил капитана за руку.