Карпов. Вера, Надежда, Любовь
Шрифт:
– Да, часто. Чуть какое-нибудь волнение, сразу приступ.
– Плохо дело! А врачи что говорят?
– Операция нужна. Делают только за большие деньги в Германии. Я уже почти половину суммы собрал. Только боюсь, дотянем ли до операции? Каждый день считаем. Прожили, и слава Богу!
– А что случилось с твоим отцом?- со смутной тревогой спросил Карпов.
– Несчастный случай, - как-то уклончиво ответил Илья, пряча глаза, - После он болел полгода, а потом умер. А потом и мама заболела.
– Тяжело было без отца? – спросил Стас.
– А ты как
– Илья, ты извини! Просто у меня отец тоже рано умер…
И Карпов, сам не зная зачем, стал рассказывать ему о своей жизни, о сестре Аньке, о Чикилине, о Лёньке. Разговор продолжался долго. Вернее, говорил Стас, а Илья слушал, словно исповедник грешника. Он начинал понимать этого немного нелюдимого, странного человека, Стаса Карпова…
Пришёл младший брат Ильи, заглянул, поздоровался. Ушёл в другую комнату.
Уже было около полуночи, Стас спохватился, стал собираться домой.
Мать Ильи вышла попрощаться, извинилась, что не смогла как следует принять гостя.
Стас улыбнулся:
– Не надо извиняться. Главное: берегите себя, у вас замечательные дети! Особенно старший. Умница - парень. Дай Вам Бог здоровья! Всего доброго! – попрощался Карпов.
Женщина немного удивлённо посмотрела на Стаса, кивнула.
Гость махнул на прощание Илье: «Спасибо! Пока, ещё увидимся!» и вышел из квартиры. Идя домой всё ещё не мог отделаться от ощущения, что откуда-то знает мать Ильи, видел. Прошел два квартала, и вдруг его как молнией ударило!
Стоп! Он вспомнил. Эти глаза… Он видел их на суде. Красивая женщина сидела на первом ряду, рядом с мальчишкой-подростком, что был постарше Лёньки. Она смотрела на Карпова, в упор, большими карими покрасневшими от слёз глазами. Столько горя и боли было в этих глазах, но не было ненависти, как у многих. Он тогда не смог, не выдержал её взгляда. Мелькали обрывки мыслей в полутёмном сознании. Наверное, он убил мужа и отца…
========== Часть 41 ==========
Карпов вернулся. К подъезду подрулила машина «Скорой помощи». Он опередил медиков, почти бегом взбежал по ступенькам. Позвонил в квартиру. Открыл Илья. Он, с воспалёнными глазами, удивлённо спросил:
– Ты? Зачем вернулся? Я думал, это «Скорая»!
– У матери приступ?
– Да. На этот раз сильнее, чем обычно, - Илья обречённо стоял, подпирая стену.
– Когда произошёл «несчастный случай» с твоим отцом? Четыре года назад? – Стас назвал число и месяц.
Глаза у Ильи стали огромными, он просто кивнул.
– Илья! – застонал Стас, - Почему ты сразу мне не сказал?!
– Что не сказал? – с дрожью в голосе спросил парень.
– Что это я виноват в смерти твоего отца! – выпалил Карпов.
Он прошёл в комнату. Мать Ильи лежала на кровати, бледная, осунувшаяся. Увидев Стаса, она вздрогнула, закрыла глаза ладонью. Он присел на край кровати.
– Да, это снова я! Я вернулся, чтобы попросить у Вас прощения! Вспомнил Ваши глаза на
Женщина всхлипнула, слёзы потекли по щекам, но она нашла силы говорить:
– Я видела, что Вы тогда были неадекватны. Я сама медик по образованию. Вам наверняка давали сильнодействующие препараты. Вы были в заторможенном состоянии.
– Да, наверное. Я плохо и мало, что помню. Только Ваши глаза. В них не было ненависти.
– Тогда я думала, что это просто ранение. Всё лечится. Но врачи отнеслись к моему мужу не слишком добросовестно, плохо обработали рану. Он ещё полгода болел, делали повторную операцию. Умер оттого, что при второй операции в ране оставили тампон. Произошло нагноение, перитонит. Спасти уже не смогли – было слишком поздно. По большому счёту, Вы не виноваты, Стас, - она печально смотрела на него.
– Если бы я не стрелял в него, он был бы жив, - мрачно констатировал Карпов.
– Стас, если Вам это нужно, я Вас прощаю! Зла на Вас не держу.
Он благодарно взглянул на неё.
Зашли медики, велели не мешать. Стас отошёл в сторону. Он что-то соображал. Потом спросил медиков, куда отвезут больную. Кивнул на прощанье Илье:
– Держись, всё будет хорошо!
Он уже точно знал, что надо делать…
========== Часть 42 ==========
Тарасов проснулся от звонка, нашарил в темноте мобильник на тумбочке, приложил к уху.
– Да, слушаю!
– Николай, это Карпов! Извини, что разбудил. Дело есть на миллион, вернее, на 20 тысяч евро.
Некоторое время в трубке была тишина. Потом Коля, видимо, пришёл в себя, спросил:
– Стас, я не понял, ты серьёзно или шутишь?
– Ага, шучу. У меня привычка такая: после полуночи шутить! Коля, это очень -очень серьёзно. Речь идёт о жизни и смерти.
– Да объясни ты толком! – начал сердиться Тарасов.
– Есть женщина. У неё больное сердце. Срочно операция нужна, счёт идёт на дни, а может, на часы. Делают в Германии. Я проконсультировался, стоит - сколько я сказал. Ты можешь провести через свою контору такую сумму? Пожертвование или взнос на благотворительность, как там это называется, я не знаю. Нужно перечислить предоплату по безналу в одну из немецких кардиологических клиник. Ты меня понял? Сможешь?
– Давай дождёмся утра! Банк открывается в 9-00. Постараемся сделать всё, что в наших силах. А как с документами на выезд?
– Уже в процессе! Старые связи ещё остались, зарядил кое-кого…
С утра Стас и Илья были у Тарасова в кабинете.
Илья выставил на стол коробку от конфет в виде сундука, опрокинул. Содержимое высыпалось на стол: три аккуратно сложенные и запечатанные пачки зелёных бумажек номиналом в одну тысячу рублей и россыпью - небольшая стопочка тысячных, пятисоток и сотенных. Видимо, как копилось, так и складывалось, а потом менялось на крупное.