Картонная пуля
Шрифт:
— Вас как зовут? — тут же спросила она.
Я назвался по имени-отчеству, сочтя неловким в столь фешенебельном окружении обойтись одним именем. Оно, конечно, я не догадался повязать галстук, зато натянул спортивную шапочку, и отчество у меня еще осталось.
— А я Людмила Викторовна, — представилась невнятная незнакомка. — Но можно просто Люда… А вы кто? Вы такой романтичный.
Уж лучше Людмила Викторовна.
— Я, видите ли… Э-э-э… По линии жениха. Ой! То есть по линии именинника.
— Наверное, журналист?
— Вот
— Что вы думаете по поводу последних перестановок на ГэТээРКа?
Как многие цивилизованные люди, я слышал, конечно, о смене руководства на телевидении, но мне не приходило в голову что-то об этом думать. Хватает своих тем для размышлений. Особенно сейчас.
— Думаю, что они давно назрели, — ляпнул я наугад.
— Вы действительно так считаете? — ехидно переспросила Людмила Викторовна. — Разве вы сторонник губернатора?
Я сторонник пельменей под водку, когда позволяют обстоятельства; сторонник своих друзей; сторонник «Пинк Флойда» и Шарон Стоун из «Основного инстинкта»; сторонник киевского «Динамо» и заводных девушек; в конце концов, я даже сторонник той идеи, чтобы вернуть Крым России… А на губернатора мне, честно говоря, начихать. С какой стати мне быть его сторонником или противником? Но видя настрой умной Людмилы Викторовны, я счел необходимым слабенько возмутиться:
— Сторонником губернатора? Как можно!?
— Вот именно. Его даже в «Отечество» не берут. Он туда рвется всеми фибрами, а его вежливо отодвигают. Что вы хотите — непроходная фигура.
Некоторое время она развлекала меня местными политическими сплетнями, но, видя мою слабую подкованность, решила попробовать в, другом направлении:
— Вы Мамлеева читали?..
Не то что не читал, даже и фамилии такой никогда прежде не слышал.
— …Его сейчас все читают…
Я оглянулся по сторонам. Никто ничего не читал, все пили.
— …Он замахивается на основные мифологемы нашего времени, из-за чего сюжеты приобретают менструозные формы…
Я сделал усилие над собой, чтобы не поперхнуться и не выпучить глаза. Вообще-то, по смыслу, пожалуй, можно догадаться, что это за формы такие, просто странно слышать от женщины подобные определения.
— Какие-какие формы? — на всякий случай переспросил я.
— Менструозные.
Скоро выяснилось, что на мифологемы я реагирую даже еще меньше, чем на политику, тогда Людмила Викторовна до предела опустила планку, перейдя на анекдоты. Анекдоты она рассказывала тоже самые что ни на есть мужские…
— А такой знаете?.. Студент опоздал на лекцию. Профессор его спрашивает: «Вы почему опоздали?» Тот отвечает: «Понимаете, я участвовал в ралли, потому и опоздал». — «Ладно, садитесь». Следом заходит еще один опоздавший. Профессор: «Вы тоже с ралли?» — «Нет, я курил»…
…Оказывается, к нам незаметно подрулил Хальзов. Последняя история пришлась ему по душе, и он с удовольствием захрюкал, а я с облегчением ушел в сторону — дал форсаж и разворот с места, как истребитель.
Терехин все еще был нарасхват, но на короткий миг мне удалось поймать его за рукав и выдернуть из круга политически озабоченных личностей:
— Саня, как насчет переговорить?
— Знаешь что?.. Здесь через час все закончится. Можно поехать ко мне в контору на Восход…
— Ладно… Сань…
— Что?
— Что это за тетка в сером? Людмила Викторовна.
— Тоже специалист. По технологиям…
— Ужасно умная.
— Ну, так!..
— Сань.
— Что?
— Ты Мамлеева читал?
— Пробовал.
— Знаешь, что она мне про него сказала?
— Что?
— Что он замахивается на какие-то мифологемы, поэтому его сюжеты приобретают менструозные формы.
— Какие-какие?
— То-то и оно. Менструозные!
— Сергуня, у тебя сколько классов образования?
— Четыре.
— Оно и видно! Не менструозные, а монструозные! Чувствуешь разницу — мон-стру-оз-ны-е!
— Как это?
— Значит, извращенные. От слова монстр, а совсем не от того, что ты подумал. Плохие, в общем…
…Терехин вернулся к своим обязанностям радушного хозяина, оставив меня размышлять над особенностями орфоэпии, от каковых размышлений меня оторвал Хальзов со стаканом коньяка в руке.
— Где ты такую подругу нашел? — спросил он, имея в виду Людмилу Викторовну.
— Сама нашлась.
— Знаешь, что она сказала?
— Про Мамлеева?
— Почему про Мамлеева? А кто это?
— Шура, ты темень! Его сейчас все читают. Между прочим, он замахивается на мифологемы…
— Серега, тебе надо художественную литературу в университете преподавать… Не думал, что ты так тонко чувствуешь… Нет, не про Мамлеева, а про тебя сказала… Что такому мужчине, как ты, отдалась бы хоть прямо сейчас!
От такой перспективы я почувствовал себя неуютно!..
…Кто не знает, в гостинице «Сибирь» фуршеты устраивают на втором этаже, а наискосок через холл расположен ресторан. В холле курили распаренные политологи, да еще из ресторана выползли какие-то девчонки с парнями… Я постоял немного в синем облаке, соображая, как убить час. Как говаривал Мягков в «Иронии судьбы» — «Есть не хочу, пить тоже не хочу… О! В туалет хочу».
Дверь в туалет неожиданно открылась прямо перед моим носом…
Давеча про одного братана я выразился, что он медленно шевелит мозгами. Теперь то же самое можно было сказать про меня. Чертова Людмила Викторовна, запорошила сознание анекдотами!..
Из туалета, не подозревая засады, прямо на меня пер тот самый бандит из леса, у которого я отобрал автомат. Коля! То ли я его с ходу не узнал — там он был в куртке и вязаной шапочке, а сейчас принарядился в черную рубашку с мелким рисунком и светлый пиджак; то ли, занятый своими мыслями, просто смотрел насквозь — просто видел перед собой невысокого худенького паренька, симпатичного блондинчика с румяным от алкоголя лицом и затуманенными глазами.