Картонный воин
Шрифт:
Правда...
— А что, если представить, что Иванов во время покушения не погиб? — предположил вслух генерал Трофимов. — Как думаешь, станут его искать киллеры, чтобы доделать свою работу?
— Ну, в принципе... Если это профессионалы, то они должны постараться устранить допущенный брак, — задумчиво сказал майор Проскурин.
— Тогда у нас есть два выхода, — подвел черту генерал Трофимов, — изобразить, что Иванов не погиб, чтобы выманить на него его убийц и, ликвидировав их, замять дело. Или зачистить Иванова, убедив всех, что киллеры убили
— Я за то, чтобы чистить, — сказал майор, вспомнив, как над ними измывался Иванов.
— Я тоже с удовольствием, — признался генерал. — Но только нужно просчитать все возможные последствия. И просчитать прямо сейчас...
Глава пятьдесят седьмая
Уже почти полчаса Иванов маялся на остановке в ожидании — нет, не машины, своего конца. Доносившиеся из темноты леса неясные звуки — хруст веток под чьими-то ногами, вздохи и вскрики — заставляли его ежиться и глубже втягивать голову в плечи. Он был уверен, что до утра не доживет, что его сожрут дикие звери или зарежут пришедшие из леса лихие люди...
Когда вдали показались огни приближающейся машины, он обрадовался ей как родной, бросившись наперерез фарам. Но еще больше обрадовался, когда машина остановилась и из нее вышел майор Проскурин.
Он настолько обрадовался, что даже не вспомнил, что за ним должна была прийти другая машина. И не насторожился, почему пришла не та, а эта.
— Я так ждал, так ждал!.. — радостно кричал он, хватая майора и генерала за руки.
— Мы так и поняли! И приехали! — изображая ответную радость, кричали майор с генералом. — Идите сюда...
И потянули его за руки к машине.
— Быстрее, нам нельзя здесь долго оставаться. Это было совершенно естественно, что они вели его к машине за руки, потому что вокруг была темнота, а включенные фары слепили глаза.
— Сюда, сюда...
Майор потянул Иванова на заднее сиденье.
— Нет, лучше сюда, — сказал генерал, утягивая Иванова направо, на переднее сиденье. Он почему-то решил посадить Иванова вперед.
Иванов обошел распахнутую дверцу, но майор его руки не отпустил, наверное не услышав генерала.
— Ну что же вы? — удивился генерал Трофимов, дернув застрявшего Иванова за Правую руку.
Иванов потерял равновесие и, утаскиваемый в салон за обе руки, уперся лицом в крышу кабины.
Чего это они?..
И тут же его запястья обхватила холодная сталь браслетов и раздались два практически одновременных щелчка.
— Уф-ф... — облегченно сказал генерал.
— Я думал, будет хуже, — вздохнул майор Проскурин.
Иванов стоял, пристегнутый наручниками к сиденьям, растянутый, словно на дыбе. Сопротивляться он не мог, сопротивляться было бесполезно.
— Чего это вы, чего? — захныкал Иванов.
— Кончай придуриваться, — довольно грубо, как давно не говорил, сказал майор Проскурин. И потянул из кармана пистолет.
— Вы что хотите? — напряженно спросил Иванов, хотя и так все было ясно. Предельно ясно.
Майор передернул затвор, досылая
— Выше, — сказал генерал. — Вот сюда, — ткнул в голову пальцем. — Они его вот сюда.
Раны на теле Иванова должны были располагаться точно там же, где были на трупе, так как киллеры могли запомнить, куда стреляли. А киллеры не должны были обнаружить подмены. Киллеры должны были считать эту жертву своей.
Майор передвинул дуло пистолета чуть выше.
— Да, так, — кивнул генерал. Майор повернулся к Иванову, взглянув ему в глаза.
— Ну все, — сказал он. И нехорошо улыбнулся. Только теперь Иванов сообразил, что с ним хотят сделать. И отчаянно заверещал и задергался, пытаясь высвободиться. Но генерал сзади уперся ему в поясницу коленом, жестко прижимая к машине. Крикнул:
— Не тяни!
Майор сунул указательный палец в скобу и нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел!..
Но Иванов его не услышал. Что-то тяжелое, как обух топора, ударило его по голове, отбрасывая ее в сторону, и больше он уже ничего не почувствовал...
Глава пятьдесят восьмая
— Повторите! — дрогнувшим голосом попросил гражданин Корольков по кличке Папа.
— Он умер, — еще раз сказал голос в трубке. Очень буднично сказал. Иванов умер!..
— Когда это случилось?
— Час назад.
— Это точно? Вы уверены? — на всякий случай переспросил не верящий в собственное счастье Папа.
— Абсолютно. Я присутствовал при его уходе. Его больше нет. Примите мои соболезнования... Папа бросил трубку.
Подробности его не интересовали — его интересовало главное. А главным было то, что Иванов мертв!
Мертв!!
Его главного и единственного врага не стало!
Груз, который давил на него все последнее время, был наконец сброшен...
Папа облегченно вздохнул и вызвал “шестерок”, несмотря на то что была поздняя ночь.
— Назавтра отмените все встречи. И... И принесите водки. Много водки!..
“Шестерки” все поняли. Все поняли без слов. Папа пил за упокой души мочилы!
“Шестерки” купили водки Папе и купили водки себе. Потому что они были рады не меньше Папы. Они были рады больше Папы — его мочила только пугал, а их “жмурил”!
— Все, кранты мочиле! — делились радостной вестью друг с другом “шестерки”. — “Зажмурили” падлу...
Скоро водка кончилась, и пришлось бежать за новой. Но и та тоже быстро закончилась. Потому что такой повод, уж такой повод!..
Папа в отличие от “шестерок” пил меньше, и пил в одиночку. Он свое счастье ни с кем делить не желал.
Он пил, вспоминая события не такого уж далекого прошлого. Но теперь уже точно — прошлого! Вспоминал поселок Федоровку, улицу Северную, Швейцарию...
Классным мочилой был этот Иванов... Такой мочила!.. Всем мочилам — мочила! В Федоровке четырнадцать пацанов вглухую заделал! Голыми руками!.. Если бы Папа своими глазами не видел, никогда бы не поверил. Но он видел!.. Такое видел!..