Карты миров. Дети Соловорана
Шрифт:
«Почему он не тронул тогда вино из бочонка?» – спросил я. Девочка отвела глаза. «Ну, говори!» – приказал ей я, хотя уже догадывался об ответе. «Вы оба были одержимы, стали драться за бочонок. Вы, Дагон, победили…» Я сел и закрыл лицо руками».
«Все. Вот оно. Я убил одного из своих друзей за вино. Сколько храбрых ребят погибло из-за этого проклятого напитка…не счесть. И вот теперь смерть дошла и до меня. Смерть не физическая, но духовная. Я был фактически умерщвлен осознанием тяжести своего преступления. Горячая волна стыда, горечи и вины уксусной кислотой теперь шла через меня, как шел настоящий уксус по пищеводу друга до этого. Только…она не могла убить…к
«Им можно противостоять» – внезапно сквозь пелену мыслей как лечебное снадобье заговорил детский голос. В нем было сочувствие, прощение, надежда. Я начал прислушиваться к тому, что он говорил: «Когда в меня вселился один такой, я начала слышать его волю как свою, как будто меня ждала большая радость, облегчение. Я постаралась сопротивляться. Тогда он разъярился, выворачивая тело наизнанку, против воли заставляя что-то искать. Казалось, будто мой разум вынули из тела и тащат его по комнате, а тело при этом кричит страшным голосом. Но я внезапно поняла, что он разъярен из-за того, что теряет контроль. Значит, я могу этому противостоять. Тогда разум полностью вернулся, и я вытащила существо из своей головы. Думаю, из-за этого меня и не хотели отдавать».
«А почему они сейчас меня не трогают?» – задал я вопрос.
«Боятся. Сперва эти твари ссорились, кто будет на вас паразитировать. То существо, которое сидело в вас, защищало свою территорию. А потом, когда вы напились и заснули, я вытащила его. Теперь оно на стене» – она указала на особо крупную красную тварь. Она поднабралось плоти по сравнению с остальными, но выглядела очень голодной. У нее не было лапы. «Я когда вытаскивала, оно не хотело вылезать, и у него оторвалась кисть».
Я сидел пораженный. Сила воли этой девочки оказалась сильнее воли двух взрослых мужчин. Искренне поблагодарив ее за чудесное спасение, я впал в своего рода беспамятство, словно мой мозг искал способ уйти от реальности. Тошнотворное, гадкое чувство червем ползало по внутренностям. Словно пыталось отрицать мою причастность к смерти члена команды. Я смутно догадывался, что мог и управлять собой в то время. Только верить в это не хотелось. Помню, как взгляд тщательно старался игнорировать мерзость на стенах и невольно был притянут к решетке на потолке. Небо сделалось пунцовым. Тяжелые темно-перламутровые облака быстро перемещались по небосклону. Собирался дождь.
А тем временем Лиид как маленькая птичка рассказывала мне, что она узнала за то время, пока сидела в ожидании помощи. «Помните, капитан, тот вкуснейший запах, исходивший от домов в поселении? Так вот, исходил он от медных листьев на крышах. Из этих листьев делают порошок, который отпугивает тварей, называемых Порроками. Я видела, как мужчины, похитившие меня, его перетирали и потом пугали существ ради забавы».
Наконец в камеру спустилась ночь. После обильного ливня, шедшего остаток дня, на полу скопилась целая лужа воды. Нам пришлось влезть на бочонок, чтобы не намокнуть. Труп, погруженный почти до сомкнутых глаз в дождевую воду, одиноко торчал камнем с черными волосами, колебавшимися как тина на болотной кочке от движений воды. Хотя дождь уже прекратился, было холодно. Изо рта шел пар. Он клубился от дыхания. И поднимаясь вверх, за миг до исчезновения, окрашивался слабым светом тварей в разные цвета. Порроки нерешительно зависли возле нас, сиротливо сбившись в кучу над головой, но нападать не решались.
Кто породил их? Кто обрек на такое существование?… Задвижка снаружи была снята и дверь приоткрылась. Я резко, как по команде, осел в воду, опрокинув голову на бочку, и притворился спящим. Послышалась ругань – при открытии плотной двери камеры вода из помещения хлынула на пришедших холодным потоком. Потом внутрь зашли трое рослых мужчин. Сперва они угрожающе выставили вперед кинжалы и стали сыпать медный порошок, но потом быстро расслабились. Обнаружив, что один из нас был мертв, люди взяли меня под локти и выволокли вон. Лиид повели вслед за мной.
Вероятно, каменные пещеры в известняке, служившие нам местом заключения, были подарком местной природы. Податливая порода позволяла адаптировать пространство для нужд обитавших здесь людей. Я предполагаю, что здесь именно жили местные люди – я видел множество дверей и несколько больших пустых помещений с лавками по стенам, служившими, вероятно, для мест общего сбора.
Постепенно дорога сделала крюк вправо, и мы оказались в центре огромной полости в известняковом массиве. Посередине горел костер. Вокруг и вверху, на выступах в стенах и вдоль стен, толпились люди – мужчины и женщины.
Я присмотрелся и отметил одну очень странную вещь. Как я уже говорил, у местных жителей, в основном, были очень слабые ноги с рудиментарными перепонками. Такая конституция означала, что они должно быть, великолепно плавали. Лазанье же по скалам в силу строения мышц, вероятно, давалось им с трудом. У людей же вокруг (я их про себя называл продавцами) ноги были очень крепкими. Полагаю, что именно благодаря этой особенности они смогли захватить прекрасные места, где раньше, вероятно, гнездились лишь Порроки. Хотя возможно, они представляли собой другой подвид или иную расу местных людей.
Больше того, эти люди сумели подчинить себе опасных созданий, распыляя порошок, который заставлял Порроков впадать в оцепенение. И таким образом, продавцы смогли их контролировать, напускать на недругов и продавать жаждущим корысти или мести. Поскольку существа в коробочках были слабыми, я решил, что Порроки не могут долго существовать без носителя, поэтому нужны были мы, жертвы – чтобы прокормить их. Я полагаю, что когда количество жителей пещеры увеличилось, то страх перед ними подавил все возмущения со стороны остальных представителей местного людского рода. Имея такое средство манипуляции, жители пещер стали почти непобедимыми. И теперь нас вели на публичный пир порроков».
Внезапно дети услышали кашель – Шуе, про которую все уже давным-давно забыли, зашевелилась на своей постели. «Уже темно» – прокряхтела она. «Пора всем спать, да и человек пускай отдохнет, он все-таки еще слаб».
Ребятишки не стали протестовать, у многих из них уже смыкались глаза. Сонно они разбрелись по своим домам.
Глава 6. Карта и казнь
В деревушке шли первые дни весны. Зима нехотя начала сдавать свои позиции. Тоска, что шаталась повсюду, стала совсем прозрачной, и ее больше никто не замечал. Седые ветра улетели прочь в дальние края, уступив место молодым сквознякам.
Сегодня был особый день. Пришлый человек обещал показать, как работают его карты. С утра в центре села на сером ноздреватом льду толпились женщины и дети. Кто-то притащил барабан, сделанный из молодого ствола клена, на который был натянут бычий пузырь. По сторонам инструмента болтались два шнура с деревянными наконечниками, которые при поворотах руки ритмично ударялись о пузырь, издавая приятый звук. Наконец из своего дома вышла Шуе, а с ней и мужчина. Вождь, который наблюдал за хижиной старушки, тоже быстро выдвинулся к центру деревни, чтобы не оскорбить шаманку.