Карты рая
Шрифт:
Он явно забавлялся. Веселые чертики плясали в его глазах.
— Правда, — произнесла Сато.
— Идемте.
«Ну а я что говорил?» — взглядом спросил Хейл. Следуя за торопливо семенящим хозяином, они прошли длинным коридором и оказались в зале, центр которого занимал шар диаметром метра в четыре, оплетенный массой проводов и трубок, подключенных к каким-то контейнерам и приборам. Открытая дверца демонстрировала его неясные недра.
— Вот он, — сказал Торвальд, обводя сооружение широким жестом. — Эта сфера и есть «электронный рай».
— Ну что тебе сказать… — произнес Хейл,
— Не в размерах дело, — нетерпеливо прервал хозяин. — При чем тут размеры?
— А как он действует?
— Внутри установлена система сенсорных, оптических и прочих датчиков. Плюс имитаторы ощущений. Есть сканер подсознания, который помогает сублимировать мир, в котором вам хотелось бы очутиться. Остальное происходит само собой.
— И эта система безотказно действует на всех?
— Могут найтись люди с неустойчивой психикой, — сказал Торвальд. — Но пока таких случаев не было.
— Не было?
— Не хотите ли попробовать сами?
— Моя психика под сомнением, — сказал Хейл. — Ты не хочешь попробовать, Сато?
— Зачем? — спросила она.
— Тебе будет очень интересно, — быстро проговорил изобретатель, все время с любопытством на нее поглядывая, но избегая встречного взгляда.
Сато пожала плечами. Хейл что-то соображал.
— А если я тебя об этом попрошу? — заинтересованно спросил он вдруг. — До сих пор я тебя ни о чем не просил. Не так ли?
Сато ответила непонимающим взглядом.
— Зачем тебе это нужно?
— Я просто прошу. — Хейл вдруг скорчил умильную мину.
Она пожала плечами:
— Если тебе так хочется…
— О! Будь любезна.
— И что мне надо сделать?
— Почти ничего. — Хозяин быстро нажимал на своем браслете какие-то клавиши. — Раздеться за ширмой, войти внутрь, расслабиться, ничему не мешать, попытаться представить, где ты хочешь оказаться. И все случится само собой.
Расписанная аллегорическими узорами ширма уже раздвигалась у входа в шар.
— Однако! — произнес Хейл, когда Сато скрылась. — Как же ты предусмотрителен! Когда я был тут в прошлый раз, ты продемонстрировал мне только каркас. Это первый такой агрегат?
— Нет, — ответил Торвальд, почему-то смешавшись. — Есть еще два.
— А! — сказал Хейл. — Так у тебя целых три рая! Кстати, кроме топлива мне нужен кое-какой мелкий ремонт. Так что, пока девушка будет гулять по кущам, давай им займемся.
— Ты просто перечисли мне, что тебе надо, а я дам команду.
— Нет уж, — сказал Хейл. — Этим займусь я сам.
— Ты будто мне не доверяешь?
— Ну ты ведь помнишь, я всегда был таким.
— Недоверчивым?
— Нет, что ты! Это просто дурная привычка.
Во время разговора Хейл беспокойно оглянулся на неподвижный шар, где среди сплетения проводов и невидимого пульса электронных импульсов рождался рай.
«За решетчатым окном темнело небо, — читал старый букинист, — пылал огонь в растопленном камине, и пробивалась между туч первая, самая яркая из звезд.
— Люди не любят волков, — сказал зверь, — и у них есть на это причины. Это правда, что волки нападают на овечьи стада. Правда и то, что иногда они нападают на людей. Но ведь и люди тоже умеют быть жестокими! У них есть то, чего нет у любого зверя: железные стрелы, капканы, волчьи ямы, яд. Говорят, что быть растерзанным стаей волков страшно, но на самом деле это очень быстрая смерть, сущие пустяки по сравнению с медленной гибелью от заражения крови или смерти в стальном капкане. Но, повторяю, я не осуждаю людей за то, что они убивают волков. Это закон жизни, и он говорит, что побеждать должен сильнейший. Ведь и мы, волки, убиваем более слабых. Люди стали сильнее, и поэтому они убивают волков, а не наоборот. Но я против несправедливости. Почему люди никогда не скажут «мы убиваем вас, потому что сильнее»? Вместо того чтобы назвать вещи своими именами, они утверждают, что действуют на стороне добра, против волков, которых относят к силам зла. Что такое добро, а что зло? Они говорят, что волк — животное дьявольское…
— А что значит «дьявольское»? — спросила Дейзи. Волк поднял голову.
— А я думал, что это сможешь мне объяснить ты, — сказал он. — Ты ведь человек.
— Ну и что? — сказала Дейзи. — Не я ведь это придумала. Волк снова сложил голову на лапы.
— Да, конечно, госпожа. Люди убивают волков и считают, что делают это во имя добра. Так случилось и с моей стаей. Однажды люди ближайшей деревни решили покончить с нами. Как-то утром, созвав охотников из соседних деревень, они устроили облавную охоту. Мы, волки, часто чувствуем приближение беды как запах. Так было и в тот раз. Я почувствовал беду прежде, чем послышались звуки рожков, лай собак и треск колотушек. Люди окружали нашу стаю, построившись цепью и перекликаясь, чтобы не оставить щелей для бегства. И им это удалось. Почти. Я не буду рассказывать, госпожа, как они убивали взрослых и щенков, как травили каждого сворой в десяток псов, как, растягивая удовольствие, мучили раненых. Я скажу только, что мне удалось бежать. Я отделался очень легко, госпожа, немного крови и немного шерсти…
— А как ты попал, — перебила его Дейзи, — к этому сумасшедшему волшебнику?
Я остался один, скрывался в лесах, не смея подать голос и обходясь случайной добычей. Слушая доносящиеся со стороны дороги голоса людей, я часто хотел напасть и попробовать их крови, даже если бы это был последний в жизни глоток. У вас, людей, это называется местью. И однажды я устал скрываться и вышел из лесу навстречу первому попавшемуся человеку. Но наткнулся не на простого человека, а на волшебника, которому пришла мысль обзавестись слугой в образе зверя. Он произнес какое-то заклинание, и я последовал за ним.
— Почему?
— Ну, он ведь подчинил меня магией, — неохотно объяснил волк. — Это было не последнее из его заклинаний. Он научил меня говорить, ходить на задних лапах и делать многие вещи, на которые способен только человек.
— А почему он не нашел просто человека? — спросила Дейзи. — Зачем нужно превращать в слугу волка?
— Это уже надо спросить вас, людей, — ответил волк. — В самом деле, отчего вам так нравится заставлять зверей делать то, что делаете сами? Ведь не только волшебники любят это.