Карты рая
Шрифт:
— Ты не мог бы уточнить, — спросил он неестественно равнодушным голосом, — о каком именно секторе идет речь? Вокруг Межзвездной Федерации, знаешь ли, много секторов.
— У него нет названия, — ответил сфинкс.
— Но номер-то у него есть? Сфинкс помедлил с ответом.
— У меня иногда возникают проблемы с памятью, — смущенно ответил он. — Но только тогда, когда дело касается цифр.
— А-а-а, — разочарованно сказал Хейл.
— Но этот номер не имеет никакого значения, — поспешно заверил сфинкс. — Как только ты отправишься ее искать, карта непременно
— Это точно? — спросил Хейл. — Я хотел сказать, ты это точно знаешь?
Сфинкс молчал. Хейлу вдруг показалось, что сам мир вокруг насторожился. Если можно так выразиться о мире, абсолютно лишенном жизни. Сгустились и стали резче тени, а окружающая тишина стала еще безмолвней.
— Это не знание, — сказал наконец сфинкс. — Это намного больше, чем знание. Это предвидение.
— Ясно, — протянул Хейл.
Его снова стали тревожить сомнения. Он точно знал, что камни подтачиваются эрозией. Насчет маразма он не был уверен.
— А у этого монстра есть имя? — спросил он.
— Имя есть, — ответил сфинкс. — Его зовут Большой Квидак.
Судя по лицу Хейла, его эрудиция увеличилась ровно на два слова. Первое из них было «Большой», второе «Квидак».
— А что собой представляет этот Большой Квидак? — спросил он.
— Он представляет собой монстра, — объяснил сфинкс. — Но ты ведь хотел услышать что-то другое?
— В общем-то, да, — подтвердил Хейл. — Мне хотелось узнать какие-нибудь подробности. Вроде того, какого этот монстр размера, как выглядит, нужно ли мне запасаться святой водой, ну и так далее.
Сфинкс хихикнул.
— Это будет нарушением традиции, — сказал он.
— Почему? — спросил Хейл.
— Она предписывает мне быть двусмысленным и туманным. Я и так был с тобой излишне ясен.
— Пожалуй, да, — согласился Хейл. И замолчал. Может быть, он надеялся, что утомленный молчанием сфинкс проговорится еще о чем-нибудь, но не дождался. Ему показалось, что он слышит какой-то шелест. Прислушавшись, он не уловил ничего.
— Великолепно! — сказал Хейл после минутного молчания. — А теперь, согласно той же традиции, напоследок я должен вопросить тебя о своем будущем, не так ли?
— Согласно традиции, да, — согласился сфинкс. — Но я не уверен, что стоит тратить время на подобные вопросы. Ведь твое будущее зависит от тебя самого, знаешь ли.
— Да, я знаю, — сказал Хейл. — Значит, моим главным врагом будет монстр?
— Нет, — прогудел сфинкс. — Ничего подобного. Кстати, если ты не обратишь внимания на ту мумию, тебе грозят неприятности временного характера.
— Большое спасибо! — сказал Хейл, резко развернувшись и испепелив подбиравшуюся с тыла мумию зарядом темно-зеленого огня.
Прежде чем возобновить разговор, он огляделся. Ничего живого — вернее, ничего мертвого — вокруг больше не было.
— Так что ты еще хотел сказать? — поинтересовался он, — Насчет того, что моим главным врагом будет не монстр? Значит, кто-то другой?
Из недр сфинкса нарастающей волной послышались гулкие звуки, похожие — если нет других сравнений, то подойдет это — на удары буддийских барабанов, как они звучали бы, если бы барабанщиков вместе с барабанами засунули внутрь медного быка и… То есть вы не знаете, что такое медный бык? Ну, если верить букве предания, это медный кухонный прибор, предназначенный для равномерного прожаривания запорожцев. Кто такие запорожцы? Ну, это были такие непоседливые назойливые существа с хохолком на темени, передвигавшиеся вприсядку и обитавшие в стране, истинное название которой они не сказали бы даже под пыткой. Почему? Скорее всего потому, что они не имели о нем даже понятия. Почему не имели? Потому что… А вам не кажется, что лучше будет услышать, что же ответил сфинкс?
— Ты не можешь этого не знать, если начал искать карту, — произнес он тем временем.
Хейл продолжил не сразу. Он что-то соображал.
— Может быть, я знаю, — сказал он. — Может быть, догадываюсь. А может быть, и ошибаюсь. Не мог бы ты дать мне какой-нибудь наводящий намек? Это не монстр. Может быть, человек?
— Тебе нужно имя или сущность?
Хейл поймал себя на том, что в задумчивости постукивает пальцами по стволу своего магического псевдоавтомата.
— Наверное, сущность лучше, — решил он.
— Это не монстр и не человек, — сказал сфинкс. — в то же время и монстр и человек. Он все и никто. Он демон. Кстати, на самом деле их двое.
— В каком смысле? — быстро спросил Хейл. — В том же, что и демон Макс… — Хейл осекся. — Подожди, — озадаченно произнес он, тщательно и медленно выговаривая каждый звук. — Ты сказал — двое?
— Согласно традиции ты должен договорить предыдущий вопрос, прежде чем произносить следующий, — сообщил ему сфинкс.
— Я имел в виду: в том же смысле, что и демон Максвелла?
— Не знаю, кто такой этот твой Максвелл, — ответствовал сфинкс. — Достаточно сказать, что их двое, что они могучи и они сделают все, чтобы сохранить во вселенной нынешний порядок вещей.
Хейл пожал плечами.
— А мне-то что? — сказал он. — Я совершенно не собираюсь этот порядок менять. Я всего-навсего хочу вернуться на Землю. Разве у меня нет такого права?
— Я не стану на это отвечать, — ответил сфинкс, — а просто предложу тебе самому…
«…на это отвечать, — ответил сфинкс, — а просто предложу тебе самому…»
Старый букинист оторвал глаза от страницы. Чтение не помогло. Более того, к воспоминаниям о бесконечном плавании в звездном вакууме и острому чувству вины за загубленные материки и человеческий род прибавились навязчивые видения пляшущих в глазах кровавых мумий.
— Какая ерунда! — произнес он. — Бред, бред и бред! В этом нет совершенно никакого смысла. Какая-то сказка. Я ничего не понял. Я вообще ничего не понял. И с раздражением захлопнул книгу.
— Очень сложный человек, — не оборачиваясь, сказал капитан Никсон. — Как у нее странно меняется лицо! Чтобы в ней разобраться как следует, стоит быть сильным психологом.