Кащей. Трилогия
Шрифт:
Мальчишек как ветром сдуло.
— Значит, так! — говорил Кашей, обращаясь к маршалам. Большая толпа провожающих, в том числе и “группа поддержки Лофьена” в полном составе, стояла неподалеку. — Вы собираете остатки похищенных вами овощей-фруктов и по моему приказу перебрасываете их туда, где я буду находиться. Предупреждаю заранее: попадете мне собранным по макушке — я вернусь, и киборги покажутся вам сверхкультурными посетителями исторического музея!
Последние сводки с мест сражений показывали, что киборги нещадно ломали всю аппаратуру в захваченной зоне и воевали с войсками колдунов с попеременным успехом.
Аналитики создали антизаклинание к недоработанному варианту формулы и теперь интересовались: не стоит ли подождать, пока волки перегрызут всех киборгов? Маршалы особенно заинтересовались странными волками и еще больше заинтересовались человеком, который придумал создавшее их заклинание. Узнав, что основные участники истории с волками находятся в буквальном смысле под боком, маршалы устроили им вежливый допрос первой степени, уделив особое внимание возможности создавать любые формы жизни. Мелодик посетовал на то, что формула еще не завершена, но под угрозой награждения званием полковника СОБ быстро отбросил сомнения и сказал, что не ляжет спать, пока не доведет заклинание до полной готовности, либо пока оно не доведет его до ручки.
— Простите меня, пожалуйста, — начал Мелодик. — Я могу наколдовать вам кремниевые яблоки. Мне осталось чуть-чуть доработать свое заклинание, и тогда…
— Это невозможно! — сердито заявил Второй. — Кремниевые продукты не поддаются копированию!
— Завтра в девять яблоки должны быть в Мире кремнитов! — перебил его Кащей. — Буду ждать.
— Напросился, юный гений? — хмыкнул Хранитель. — Беги, доделывай свое заклинание.
— И сделаю! — воскликнул Мелодик. — Волки ведь получились!
— Какие волки? — заинтересовались маршалы.
— Сол…
— Сгинь отсюда! — прошипел Лофьен. — Пока тебя самого не покусали…
Мелодик сообразил, что к чему, и исчез.
В Отделе разведывательной заброски стоял специальный переместитель, пробивающий линии в неизведанные парамиры и позволяющий перебрасываться в них без наличия в том мире необходимого переместителя. Его мощности хватало как раз на то, чтобы перебросить двоих первопроходцев со снаряжением или троих налегке. Либо один переместитель. Именно так Кащея и перебросили в Мир кремнитов, подальше от вездесущих киборгов, чтобы он мог сориентироваться на местности и действовать по усмотрению, не начиная индивидуальное вторжение с очередной бойни.
Но был в этом и маленький минус: город, куда его забросили, был полон молчания и тишины, что начинало действовать на нервы не меньше собственной амнезии. За неполную неделю побывать на нескольких планетах, посмотреть на разные цивилизации и почти в каждом мире, включая и свой собственный, набредать на пустые города! Варварство, слов нет!
Впрочем, этот город не был пустым. Он кишмя кишел памятниками людей самых разных возрастов, начиная от детей и заканчивая стариками. Кремниты, одно слово. Вот на скамеечке сидит пожилой кремнит, держа в руке каменную газету. Вот трое молодых с устремленными в неведомую даль глазами идут куда-то в далекое будущее. Фонтан с льющейся водой — настоящей, нормальной водой, льющейся, как в любом нормальном мире. Дети, бултыхающиеся в воде, — каменные, вода стекает по ним, как по обычным камням. А вот птиц нигде не видно. Ни простых, ни каменных. Оно и понятно: притяжение планеты не позволит
Кащей поставил себя на место детей, пытаясь понять, что они чувствуют, купаясь в невероятно подвижной для них воде? Брызг не поднять, потому что вода будет огибать их руки куда быстрее, чем они будут ее толкать. Любой шторм не будет замечен кремнитами, потому что для замедленных организмов он пройдет в сотые доли секунды.
Интересно, а что они пьют, если вода успевает испариться из стакана задолго до того, как они поднесут его ко рту?
А проблемы с пылью? Тот же старичок, пока прочитает строчку, по идее успеет покрыться метровым слоем пыли вместе с газетой. И не он один. Все кремниты должны зарасти пылью так, что увязнут в ней по самые макушки. Вон в закрытом замке сколько лет не убирали, так ее накопилось — что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Однако кремниты существуют не меньше, и не видно, чтобы кто-то из них превратился в пылевой сугроб. Все чистенько, гладенько, словно кто-то добровольно убирает здесь каждое утро,
А что, если пыли здесь попросту нет? Не предусмотрено. Магнитное поле сильное, или еще что-то в таком духе. Стерильная планета.
Пусть стерильная, уговорили.
Но скажите на милость, кто и как сумел построить фонтан с бегущей в реальном времени водой? И какой в этом смысл, если за столетия вода попросту испарится? Неизвестно, заметят ли купающиеся ее присутствие вообще. Ну, пожурчит водичка, а солнце-то жаркое. С другой стороны, для чего этот злополучный фонтан нужен без воды?
А раз они плещутся, то воду вроде бы замечают. И по той же идее она не замерзает. Иначе бы они то и дело покрывались слоем льда или обрастали сосульками. Но весной лед таял бы и распадался на куски: настоящий контрастный душ — максимальные перепады.
Но колдуны ни разу не обмолвились о том, что собирали овощи-фрукты, пробираясь к ним по пояс в снегу. Значит, планета вращается под другим углом, не так, как другие Земли. Постоянное лето, как на Каменной-6. Это здорово. А вот как быть со сменой дня и ночи? Наверное, кремниты считают само собой разумеющимся делом, что солнце и луна носятся по небосводу как заведенные, с прилично набранной скоростью. Или планета и сама вращается медленно-медленно, под стать образовавшейся на ней жизни.
— Что ни мир, то головоломка! — вслух подумал Кашей. — Как будто людям простых баталий не хватает. Надо обязательно запудрить мозги так, чтобы извилины в кучу заплетались.
— Гав! — согласился Трезор, отыскивая объект охоты.
Никаких объектов — сплошные монументы. Лаешь на него до посинения, а он и не почувствует, что его тут крыли на чем свет стоит. Толку от этого — охрипнешь, и ничего больше.
И тут Кащей увидел то, чего сразу не заметил, и чего никак не ожидал увидеть: птицу.
Не бегающего страуса и не ковыляющего пингвина, а обычного городского голубя. И не сидевшего ни на земле, ни на ветке. Летевшего.
Каменный, крыльями не машет, но в воздухе висит и падать не собирается. Нахально смотрит вперед и знать не знает о том, что должен был уже тысячи раз разбиться.
Кащей обошел вокруг птицы с полсотни раз, надеясь отыскать блеснувшую над ней нитку, но ниток не было. И крепить их в общем-то можно было только к облаку.
“А облака здесь тоже каменные? — пронзила Кащея страшная мысль. — Столкнет его по случаю тупой залетный колдун, рухнет так — отбежать не успеешь!”