Катапульта, или Как проститься с лучшей чашкой
Шрифт:
– Правый синий ботинок сдвинул коробки в сторону и помог вылезти на свет желтому домашнему тапочку. Это был тоже правый тапочек.
– Куда ты уходишь, – спросил его левый тапочек, который остался в коробке.
– Понимаешь, – ответил ему правый тапочек, мы с тобой так долго прожили в одной коробке, а ты такой молчаливый, что я уже устал от тишины. Ты, конечно, хороший сосед, но все-таки мы с тобой такие разные, ты левый, я – правый. Когда я иду, ты – стоишь. Наверное, нам пора каждому идти своей дорогой.
– Вот именно, –
Как раз в это время пришли продавцы. Они немного приоткрыли дверь, чтобы проветрить торговые залы, а сами пошли переодеваться перед началом рабочего дня. И наши два товарища – правый синий ботиночек и правый желтый тапочек через щель выскользнули на улицу. И они поторопились вдоль стеночки скорее подальше от магазина, чтобы продавцы их не спохватились и не пустились в погоню.
Но по улице было идти не очень легко, все время приходилось уворачиваться от прохожих. Взрослые сапоги и ботинки строго смотрели на сбежавших путешественников и ворчали:
– Где ваши левые, где вы их оставили. Ну-ка, возвращайтесь к ним, а то…
Что такое это «а то» никто договаривать не успевал, так как все ужасно торопились в разные стороны.
– Нет, на улице слишком опасно, – сказал правый синий ботинок, – давай свернем вон на ту детскую площадку, посмотрим, как ребята играют в футбол.
Они свернули во двор, где была детская площадка и маленький стадион. Но там оказалось еще опаснее.
– Смотрите, ботинок! Только правый, без левого! – закричал какой-то мальчик. – Он будет нам вместо мяча!
– Разве можно играть ботинком? – спросил кто-то.
– Да конечно, если это ботинок без пары, – ответил снова первый мальчик, и все стали пинать нашего беднягу по всему полю.
А желтый тапочек был замечен девочками в песочнице. Они сначала искали ему пару, думая, что кто-то забыл их возле скамейки, а когда не нашли, стали использовать его как лопатку. Они насыпали в тапочек пыльный песок, и носили его по всей песочнице. Так что тапочек чихал и кашлял. Хотя ботинку, конечно, приходилось хуже – на десятой минуте матча у него уже почти оторвались липучки.
Но скоро пошел дождь, и дети собрались и ушли с родителями с площадки. Никто не захотел взять с собой в теплый дом ни ботинок, ни тапочек. И друзья остались на улице и совсем промокли.
Они хотели переждать дождь под грибком, но туда пришли две бродячие собаки.
– Смотри, сказала одна другой, – какие замечательные игрушки. У меня как раз зачесались зубы, хорошо бы что-нибудь погрызть.
– У меня тоже зубы чешутся, – согласилась вторая, и они обе направились к нашим беглецам.
Ботиночек и тапочек еле успели выскочить из-под грибка,
– Ух, – произнес ботинок, когда они добежали до угла дома. Он опасливо выглянул из-за него, но бродячие собаки сидели под грибком и чесали свои страшные зубы о поломанный пластмассовый грузовичок, оставленный кем-то из ребят.
– Спаслись! – воскликнул тапочек и поежился, – куда теперь?
– Смотри, – ботинок подпрыгнул и кивнул на другую сторону улицы, – там сапожная мастерская. Там нас наверняка приведут в порядок.
С большим риском ботинок и тапочек перебрались на другую сторону улицы. Им пришлось прятаться среди ног прохожих, каждую минуту им грозила опасность попасть под чей-нибудь острый каблук или оказаться поддетыми каким-нибудь самоуверенным носком. Все эти взрослые сапоги, ботинки, кроссовки неодобрительно смотрели на маленьких путешественников, перескакивали через них и спешили вперед.
– Что вы тут делаете одни? – казалось, спрашивали все вокруг.
Наконец друзья перебрались через улицу и тихонечко вошли в мастерскую.
Там было тихо, за прилавком никого не было, только в углу за перегородкой гудел какой-то станок.
На перегородке висела большая таблица в рамке. Это был прейскурант – самый важный документ в мастерской. Он хмуро посмотрел на наших героев, выглядевших совсем не героически, и хрипло произнес:
– Что надо?
Ботиночек взмахнул полу оторванной липучкой, а тапочек повернулся грязным потрепанным боком:
– Нам нужна неотложная сапожная помощь, – сказали они хором.
– А кто заплатит? – спросил прейскурант, скосив глаза на свою грудь, густо исписанную цифрами, – где ваши хозяева?
– Мы сами по себе, – ответил ботинок, а тапочек согласно кивнул.
– Ну а хотя бы левые ваши где? – снова поинтересовался прейскурант.
Путешественники промолчали.
– Сами с усами, – усмехнулся прейскурант, – без денег здесь нечего делать, это вам не в коробке пылиться, здесь, – он прислушался к гудению станка за перегородкой, – здесь настоящая тяжелая борьба за жизнь. Без пары тут делать нечего.
Прейскурант вздохнул и замолчал. Через минуту он начал даже похрапывать.
Друзьям ничего не оставалось делать, как повернуться и уйти, но тут станок за перегородкой перестал гудеть, и из-за нее вышел мастер.
– Подкидыши! – весело сказал он, увидев гостей на ступеньках, – а где остальные?
Мастер даже выглянул за дверь в расчете увидеть левые ботинок и тапочек. Но, разумеется, ничего не нашел, и вернулся к прилавку.
– Ну, ничего, – сказал он, ставя ботинок и тапочек на прилавок, – немного почищу и отнесу к соседу, вдруг, пригодятся.
В сильных руках мастера, от которых пахло кожей и сапожным кремом, друзья пригрелись и чуть было не заснули, но тут мастер, закончив чистку и подклеив ботинку липучку, сунул их в мешок и вышел на улицу.