Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник)
Шрифт:
– Ты скакун… – заключил я не без ужаса.
– Да, это мой хлеб. Я скакун. И ты уже понял, зачем я всё это рассказываю. В смысле… что я собираюсь тебе предложить.
– Нет, – я поднялся, но вместо того чтобы уйти, зачем-то подмигнул бармену. Через секунду на столе появились две полные кружки и чистая пепельница. Мне пришлось опуститься на стул.
– Только Верховный не хотел бы ни с кем поменяться. Только Верховный никому не завидует. Все остальные… – собеседник игриво пошевелил бровями. – Остальные всегда чего-то хотят. Чего-то большего… О Верховном даже не думай! Это я так, для примера.
– Я и не
– Шестой канал, весь вопрос в нем. Вернее, в том, как его вскрыть.
– Ты скакун, – повторил я. – Но подожди-ка… Ты должен быть сказочно богат, а не…
– На прошлой неделе был. Не то чтобы сказочно, но в таком баре я бы и нужду справлять побрезговал. А сегодня… вот, – он жадно отхлебнул и достал из пачки десятую сигарету за вечер. – Меня губит тело. У него масса дурных привычек… Не тело, а какой-то сосуд пороков, и пристрастие к алкоголю еще не самый скверный…
– Ясно, тело у тебя чужое. Ты ведь скакун. Но почему бы тебе не выбрать… гм…
– Новую обитель души? Что-нибудь получше, да? Не могу. В этом теле – то, что делает меня скакуном.
– Не понимаю, – признался я. – Ты вшил эту железку прямо в себя?!
– Транс-полиция не дремлет. Они выловили почти всех. Написали программу, распознающую краш-чип. Куда бы ты его ни сунул – в карман, в ботинок, хоть в брюшную полость. Какая разница, если в стартовом контуре тебя оцифровывают всего, включая проглоченную вместе с супом муху? Один мой друг финишировал прямо на рудниках. Киб-координатор не только обнаружил его крашер, но и успел изменить маршрут. Да, техника не стоит на месте…
– Скакуны потеряли работу, – заметил я без сожаления. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Ведь вы преступники! Всё справедливо. Сегодня ты можешь называть себя дворником, пилотом, поваром – кем угодно, только не скакуном.
– Ага, – он осушил кружку. – Программа чует краш-чип. Как его ни переделай, подо что ни замаскируй. Она видит принципиальную схему, этого ей достаточно. Но я же сказал: техника на месте не стоит.
Мужчина посмотрел на меня испытующе и тихо произнес:
– Биочип.
– Что?! Био…
– Чип, – победно закончил он и постучал себе по лбу. – Никаких полупроводников, никаких элементов питания. На взгляд киб-координатора и его чертовых программ, это лишь кусок мяса. Мой собственный орган, который они обязаны оцифровать, перенести по первому каналу и собрать в рамке финиша.
– Получается, отмычка живет у тебя в голове? Краш-чип – часть твоего организма?!
– Надо ли объяснять, почему я не могу этот организм бросить? Забавно: я, скакун нового поколения, неуловимый и недосягаемый, скакун, чье призвание – менять людям тела, сам вынужден ютиться в оболочке пьяницы, курильщика и… ладно, не будем.
– Погоди. Ты говоришь мне это для того…
– Ну конечно! – обрадовался незнакомец. – Погляди на себя: не старый, но вряд ли с перспективами. Брюшко… Да какое брюшко – брюхо! – он пихнул меня локтем в живот. – Это данность, ты предрасположен. Сколько ни потей в спортзале, никуда ты свое пузо не денешь. Я уж не говорю о твоей склонности к облысению!
– Вот об этом не нужно бы…
– Ты лысеешь, дружище!
– Я же просил… Считаю эту тему деликатной, в некоторой степени даже интимной…
– Да, да! Ты лысеешь! Еще лет пять, и ты будешь как моя коленка! Хотя… не слишком ли это большой комплимент для твоей плеши?
– У меня нет плеши, – выдавил я.
– Это временно. А жена? Жена у тебя есть?.. И уже не будет! Лысый, пузатый… – мужчина затрясся от смеха. – А работа? Кто ты на своей работе? Ноль! Младший отросток степлера!
– Да откуда такие дикие…
– Вижу тебя насквозь! Хороший скакун обязан быть психологом. А я скакун хороший. Днем гнешься перед шефом, а ночами ворочаешься в пустой постели и мечтаешь влезть в его шкуру. У него-то жена есть? И что, недурна? А?.. Отвечай!
Я потупился.
– Вот так! – заключил он. – А возраст? Да я не про жену, я про шефа.
– При чем тут мое начальство?
– Это я для примера. Можно и не с начальством телами махнуться, можно и с полотером. Уж полотер точно возражать не станет. Интересно, сколько он получает?
– Кто? Полотер?..
– Тьфу! Твой шеф. Бьюсь об заклад, он слывет везунчиком. В отличие от тебя. И он вряд ли намного старше.
– Не старше, – буркнул я. – Чуть моложе.
– О-о-о!.. Позор. Пресмыкаться перед каким-то сопляком… и знать, что никогда не займешь его место. Как я тебе сочувствую, дружище! Как же я тебе сочувствую… – незнакомец, устав смотреть на мою нетронутую кружку, подвинул ее к себе.
Такого натиска я не ожидал. Я кое-что слышал о скакунах, в частности о том, как они находят клиентов. Услуги скакуна стоят безумно дорого, некоторые копят деньги годами, чтобы однажды поменяться с кем-то телом и сразу всё окупить.
Соблазн велик, отказаться бывает непросто. Люди знают, что их ждет наказание, и всё же соглашаются. Некоторые разыскивают скакуна сами. Точнее – разыскивали раньше.
Еще недавно это было похоже на эпидемию. Тысячи законопослушных граждан ежедневно теряли свои тела и оказывались нищими, больными, старыми… Дошло до того, что люди начали бояться транс-порта, многие шли к стартовой рамке как на эшафот. Скакуны стали массовой преступной специализацией. Неофиты попадались быстро, но это была лишь пена – волки матерели всё больше. В условиях жесткой конкуренции и беспрецедентных мер со стороны транс-полиции включился эффект естественного отбора. Грязный бизнес превратился в подлинное искусство. Талантливый скакун не просто перемещал тела и личности, он совершал сложные многоступенчатые операции обмена. Пока полиция добиралась до нарушителя, оплатившего эту чехарду, он часто оказывался уже в новом теле или, того хуже, успевал так продвинуться по социальной лестнице, что без санкции Верховного на него не могли и чихнуть.
Конец произволу скакунов был положен быстро и неожиданно: кто-то из гениев транс-департамента написал программу, различающую краш-чип. Скакуны потеряли свой инструмент, а с ним и возможность взламывать шестой архив.
Подтасовки на транс-порте мгновенно закончились, все вздохнули спокойно.
Оказывается, напрасно…
– Ну что, дружище? Ты ведь думал об этом?
Да, я об этом думал. Об этом думают все, никуда не денешься. Я догадывался, что встреча со скакуном должна быть именно такой: в грязном баре у пересадочной станции, за кружкой разбавленного пива. Но я не предполагал, что это будет похоже на какую-то вербовку… которую проводит полупьяный босяк в красной рубахе и болотных штанах.