Катастрофа в Милтауне

Винник Александр Яковлевич

– Да.

– Господин Дрессер занят тем же. В его ведении – вопросы науки и техники. Только глупцы думают, что нынешняя разведка состоит из сыщиков, подобных Шерлоку Холмсу. Там есть работа и для ученых. Кстати, господин Дрессер помогает нам не только своими знаниями. Он в определенной мере взял на себя финансирование этой операции. – Паппас закурил. – Нам думается, что это дает ему известные права на результаты исследований, которые вы будете здесь вести. Нас это не интересует. Но господин Дрессер – ученый. И как я уже говорил, он затратит определенные средства. Ему

не безразлично, во что он вкладывает деньги. Вас это, надеюсь, не огорчит? Господин Дрессер для вас столько сделал! Положение ваше было не блестящим, и вы ему, прямо скажу, многим обязаны.

«Почему мне не согласиться? – подумал Фэди. – Чтобы я теперь делал, если бы не это странное предложение?»

– Значит, будем считать вопрос решенным? – прервал его размышления Паппас.

– Да, – нерешительно ответил Фэди.

– Ну вот и прекрасно. – Паппас встал из кресла. – Остается еще один вопрос.

Фэди насторожился. Все это время его мысли были заняты разговором с Паппасом и Дрессером, но подсознательно он ни на секунду не забывал, что в этом доме, внизу, Эзра. «Сейчас – о ней», – подумал он, и сердце его замерло.

– В этом доме, – продолжал Паппас, – живет Эзра Зимбал. Она входит в число лиц, несущих здесь определенные обязанности… Еще будет приходить экономка. И шофер. Охрана дежурит круглосуточно. Вы можете, разумеется, чувствовать себя свободно – охрана нужна, чтобы никто из посторонних не проник сюда. Вас будут сопровождать при выезде или выходе с территории особняка. Вот как будто и все.

Когда они спускались по лестнице, Паппас прошел вперед. Ралф по-дружески положил руку на плечо Фэди и, улыбаясь, сказал:

– Я вижу, тебе приглянулась Эзра. Смотри, осторожно! Это – крепкий орешек.

Фэди покраснел и опустил глаза.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Питер Каули страдал бессонницей. И мы, таким образом, не нарушим его покоя, если заглянем к нему, чтобы узнать, кто же он в действительности: простой человек, какими являются чистильщики обуви в этом мире, или шпион, подосланный к главному герою книги?

Сначала хочется сказать несколько слов о профессии Питера Каули. Уход за обувью (мы пользуемся терминологией журнала «Работы на дому») далеко не самое приятное из занятий человека. Однако носить нечищенную обувь не только не принято, но и неприятно. Воздадим же должное Питеру Каули, для которого его профессия началась по нужде, а стала призванием. Это относится ко всем профессиям, если их выполняют трудолюбивые, горячие, увлекающиеся люди.

А именно таким и был Питер Каули. Уж он-то знал толк в чистке обуви!

Но что угнетало Питера – это равнодушие клиен­тов. Будучи по натуре разговорчивым человеком, он был обречен на молчание. Питер завидовал парикмахерам, болтовню которых вынуждены выслушивать клиенты во время бритья, концертным конферансье, которых нередко слушают с удовольствием, и особенно (об этом он старался не думать) политическим деятелям.

Питеру приходилось работать молча. Почему-то в этом мире повелось не разговаривать с представителями его профессии.

И когда нашелся человек, откликнувшийся на его речь, а потом доставленный по поручению какого-то господина на дом, настойчиво потчевал его виски и посвящал в не понятные Питеру Каули тайны науки и техники, это оказалось достаточным основанием, чтобы чистильщик обуви полюбил этого человека и, страдая бессонницей, размышлял над его судьбой.

Нам придется оставить Питера наедине с его мыслями, как они ни любопытны, ибо уже ясно, что Фэди Роланд ошибается: Питер не шпик, приставленный к нему разведывательным бюро. Но в это самое бюро зайти нам не мешает. Причем как раз накануне описываемых событий. И тогда мы поймем, что происходит с Фэди и чего он сам так и не поймет до самой смерти.

В седьмой комнате на третьем этаже мы застаем уже знакомых нам Тадда Паппаса, Мата Галтона, Ралфа Дрессера и четвертого мужчину в форме генерала разведывательной службы, имя которого мало кому известно и которое не рекомендует упоминать цензура. Из уважения к ней мы и будем впредь именовать его по военному званию.

Мы незримо входим в кабинет генерала именно в тот момент, когда решается судьба Фэди Роланда. Разговор начался, по-видимому, давно, когда наше внимание было отвлечено бессонницей чистильщика сапог.

– Значит, вы уверены, что из этой затеи с локатором ничего не выйдет? – обращается генерал к Ралфу Дрессеру.

– Шеф может подтвердить.

– Да, – подтверждает Мэт Галтон. – Работу Роланда дублировали еще в одной лаборатории. Десятки раз все проверено. Обнаружение подземных стартовых площадок с помощью управляемого луча невозможно. Объяснить почему?

– Не думаю, чтобы в этом была надобность. Ралф возглавляет технический отдел нашего бюро, и это – на его ответственности. Таким образом, я считаю, что предложение Дрессера и Паппаса может быть принято. Теперь, Тадд, вы можете объяснить господину Галтону существо операции «Милтаун». Только прошу покороче, мне скоро – на доклад к министру.

Тадд Паппас встал с кресла.

– Можно сидя, – великодушно разрешил гене­рал.

– Красных, безусловно, интересуют наши работы в области локации, как и нас – их работы, – сказал Паппас. – До последнего времени мы были озабочены тем, как выведать секреты красных и возможно лучше законспирировать свои исследования. Мне думается, что наше разведывательное бюро может принять на себя еще одну не менее важную обязанность – дезориентировать красных, заставить их заниматься ненужными делами и отвлечь внимание от других важных проблем.

– Вы забываете о финансовой стороне дела, – остановил его Дрессер.

– Я и об этом скажу, – спокойно заметил Паппас. – Надо дать понять красным, что мы продолжаем работы над конструированием локатора и что исследования плодотворны. Для этого нужно создать бум вокруг имени этого неудавшегося ученого… Я забываю его фамилию.

– Фэди Роланд, – подсказал Ралф.

– Да, Фэди Роланд.

– Непростительная забывчивость, – недовольно заметил генерал. – А я всегда думал, что у вас память, достойная настоящего разведчика.