Катька
Шрифт:
Юлька даже надулась, так он был ошарашен этой новостью. Как ни странно подрабатывает она уже давно, вот только когда в аудитории появляется в новом платье или украшении то всем рассказывает, что его подарил какой-то ухажер, а не она сама себе купила на свою зарплату. «Имидж наше всё». Твердила она мне. «Да и подшутить над всеми охота. У них так лица от зависти сразу вытягиваются. Особенно у Тарановой».
– Я, между прочим, интервьюер, - гордо выпятила подбородок Юлька. – И на работе меня очень ценят.
Ну, ещё бы. Какой нормальный парень мимо такой девушки пройдет, когда
Он ещё раз скосился на её едва прикрытые юбочкой ноги и усмехнулся.
– Скажите, пожалуйста, какая цаца! – передразнил он её на манер Алисы Фрейндлих из «Служебного романа». Юлька тоже в долгу не осталась:
– Да, цаца! – Хотя впрочем тут же сдулась и потребовала у Климова его адрес. Ну, вроде как должна же она знать, куда приходить.
А потом с радостью вывела меня на улицу. Если б не угроза, что её кто-то может в таком виде увидеть, то она бы наверняка ещё и прыгать от счастья начала.
И чему радуется, глупая? Он же её не на свидание пригласил. А так. Задачки порешать.
6
Через день увидела её утром без макияжа и в тонком свитере. Юлька носом шмыгает и без косметики на лице. Манюня ей так и сказала:
– Что-то ты мать так заболела, что пришла без лица сегодня.
Юлька только отмахнулась. Прогундосила что-то. Красота требует жертв. Как по мне так Юлька и без косметики хороша. Не в пример Олечке Тарановой. Даже Никита на Юльку сегодня как-то подозрительно косился, а меня так и разбирало любопытство. Что у них было-то вчера?
Пришлось терпеть до конца пар, чтобы Манюня про наши мерзопакостные планы не прознала.
Только отправили Машку к Данчику, нам-то с Юлькой в другую сторону, как я приступила к допросу.
– Ну-ка давай, колись. Что там произошло между вами вчера? – Юлька эффектно чихнула и закуталась в свое пальтишко. Видно, что все равно трясется от холода, но делает вид, что все отлично. Кое-как дошли до остановки. Моя подруга чуть зубами не стучит. А что поделать? На улице мороз Етишкин корень! Только улыбается и смотрит на меня так просто и в то же время по-взрослому. Словно знает о жизни больше, чем я, только знания эти печальные.
– Так, задачки решали. – Она пожимает плечами и опять чихает. Только на этот раз громко вышло. На нас бабка какая-то подозрительно покосилась и так и остановила свой осуждающий взгляд на почти голых Юлькиных коленках.
Я промолчала, но вот смутно-знакомый голос за нашими спинами смачно выругался.
– Ты задолбала уже! – Я даже пикнуть не успела, как Юльку грубо развернул к себе Климов и начал заматывать её шею своим шарфом. – И не хрен крутить носом, что старый и мужской! Сама виновата! Была бы моей девушкой, уже бы задница была синяя за то, что не следишь за своим здоровьем и одеваешься не по погоде!
Я обалдела, если честно. Юлька так вообще в шоке была. Но видно же, как щечки розовеют от смущения. А ещё видно, что именно это ей в нем и нравится. Такое грубое, но проявление заботы, а не безразличия. Старый шарф? Ха! Да она теперь его как сокровище хранить будет. Если только Климов его назад не потребует.
Посмотрела
– Ну и чего ты светишься, как начищенный самовар? – Юлька на мое ворчание не дуется. Она просто счастлива.
– Я вчера на самом деле ещё около часа с его бабушкой сидела. – Это она после моих долгих уговоров, все-таки перестает ломаться и начинает рассказывать. – Ну, знаешь такая. Советского образца. Сначала косилась на меня, как на прости Господи намарафеченную. Потом прошла на кухню картошку чистить. Даже чаю не предложила. Так оттуда с порога и крикнула. «Ты, мамзель, картошку то, небось, даже чистить не умеешь? Придут тут всякие натопчут, только убирай да корми вас. Фифа, какая. Тоже небось маникюры свои бережешь?» Юлька за словом в карман никогда не лезла.
– Не-а, - стянула с себя сапожки и прошмыгнула на кухню. Это она для других «легкая». Ветреная. А на самом деле простая девчонка. Только с лицом повезло. Юлька довольно шустро начистила бабуле её картошку и поставила на плиту вариться для её любимого внучка.
– Мой Никитка без мамки рос. Умерла она у нас от болезни. А отец. Сбежал, когда ему два года было. Другую себе нашел. Такие они. Мужичьё. Бросают не только бабу, но и дите. А ты с им маеся потом. – Это бабка Юльке рассказывала, пока та котлеты жарила. – Была у него, одна красивая. Вот такая как ты. Только та котлеты не жарила. Та все больше по ресторанам хотела, да все за его счет. Кольца, побрякушки всякие. Мой Никита ради неё подработку нашел. Только куда ей. Ей такой не надо, что на побегушках бегает. Она ему кажется, изменила даже. – Бабка вздохнула так тяжко и продолжила. – Ты Никитушке не говори, что я тот разговор их слышала. Только переживать будет, и из-за неё переживал сильно. Так худо стало. До армии дошло. А потом, как подменили. Нашел себе девочку. Девочка как девочка. Неказистая такая. И нос к верху дерет. Я думала это она сейчас придет. А тут такая…
Бабка, похоже, даже боялась дать определение Юльке. Да и не успела. В дверях ключ провернулся, и Юлька поняла, что это Никита пришел. Быстро стянув с себя фартучек, девушка отставила сковородку с котлетами и улыбнулась парню.
– Проходи, проходи, Никитушка. Тут тебе твоя королевишна ужин приготовила.
Никита, который в это время стаскивал с ноги ботинок, чуть не упал от удивления.
– Что она сделала, бабуль? – прямо вечер полный неожиданностей. По крайней мере, глядя на обескураженную физиономию Климова, пока он пережевывал свой ужин, можно было так сказать.
– Ты что ещё и готовить умеешь? – удивленно выдал Никита Юльке, как только бабка упорхнула смотреть свой сериал и оставила их наедине.
– «Подумаешь. Я ещё и вышивать могу. И на машинке. Тоже». – Юлька улыбнулась, и подставила мордочку, как кот Матроскин в ожидании пока его по голове погладят. – Вообще-то я с родителями живу и приходится что-то готовить отцу, когда мама на дежурстве.
Никита как-то по-новому взглянул на неё. И показалось или в его взгляде и правда, присутствовали нотки восхищения?