Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
— О, я вижу, у вас много наград, — сказал Дерош, разглядывая орденские кресты на расшитом золотом мундире Мориса Августа. — За боевые доблести или за гражданскую службу?
— За воинские заслуги. Ведь я участвовал в Семилетней войне и в кампании польских конфедератов.
— Имеете военный чин?
— Полковник. А может быть, и генерал. Сам не знаю.
— Как не знаете? Любопытно.
— Всё очень просто. Командование представило меня к генеральскому чину. А вскоре после этого я оказался в русском плену. По всей вероятности, Совет конфедерации утвердил представление. Для этого были все основания.
— Вы, кажется, ранены?
— Хромота с тех пор, как в бою под Белостоком зацепила вражеская пуля.
— Капитан Сент-Илер рекомендовал вас как учёного, путешественника, исследователя Восточной Азии.
— К наукам я всегда имел склонность. А путешественником и исследователем Японии стал поневоле.
— Вы перешли на русскую службу?
— Отнюдь нет. Раскрою, мосье, все мои секреты. Ведь я хочу послужить Франции. Поэтому от достойного представителя французских властей у меня не может быть никаких секретов. В Макао я вынужден был представиться тамошнему губернатору руководителем русской научной экспедиции. Я сделал это из опасения, что беглого каторжника власти Макао выдадут китайцам, а те — русским соседям.
— Так вы бежали из русского плена?
— Вот именно.
— Как это вам удалось?
— Бог помог. И ещё отвага вот этих людей. Они сторонники свергнутого императора Петра и его законного наследника цесаревича Павла Петровича, кровные враги Екатерины, узурпировавшей трон. Судьба свела нас всех вместе на далёкой, холодной Камчатке. Мы смогли вооружиться и штурмом взять Большерецкую крепость. Это был тяжёлый и кровопролитный бой. Но стремление к свободе и справедливости придавало нам силы. И вот мы отдаёмся под покровительство короля Людовика. Я уверен, что мы все, и я, и мои достойные сподвижники, усердно послужим Франции.
Беньовский умолк, отпивая из бокала бургундское вино. Его спутники помалкивали. Из них лишь Хрущов и Мейдер кое-как владели французским. Вслушиваясь в разговор и улавливая основной смысл слов Беньовского, они дивились его безудержной фантазии и наглому, беспардонному бахвальству, хотя эти качества главноначальствующего и были для его сподвижников не новы.
Выдержав паузу, Морис Август принялся с жаром рассказывать о большерецких событиях. В его рассказе изба начальника камчатской администрации становилась мощной крепостью с бойницами в толстых стенах, рвами и пушками в крепостных амбразурах. А разбойное нападение кучки заговорщиков на дом злополучного капитана Нилова преобразилось в кровопролитный штурм, стоивший обеим сторонам десятков убитых и раненых. Не ограничиваясь воспоминаниями участника и очевидца, Беньовский пустился в пространные рассуждения о штурме крепостей, ссылаясь при этом на военные авторитеты прошлого.
— Принц Евгений Савойский, состоявший на австрийской службе, считал штурм крепостей наиболее сложным видом военных операций. Эту же мысль проводит в своих трудах маршал Франции Себастьян Вобан [38] , полководец, военный теоретик и писатель.
— Это была одна из ярких фигур времён царствования короля Солнце [39] , — сказал губернатор, не читавший сочинений Вобана.
— Я убеждён, мосье, что доживи маршал до наших дней, Большерецкая операция непременно заинтересовала бы его.
38
Вобан Себастьен Ле Претр де (1633—1707) — маркиз, французский военный инженер, маршал. В своих трудах по военному делу разработал научные основы фортификации. Построил и перестроил 300 крепостей, был одним из зачинателей минно– подрывного дела.
39
...короля Солнце... — Людовик XIV (1638—1715), французский король с 1643 г. Его правление — апогей французского абсолютизма; легенда приписывает ему изречение: «Государство — это я».
— Вы отважный человек, барон.
— Не мне судить о моей отваге. Однако же разгрызли орешек, и крепкий.
От камчатской эпопеи Беньовский перешёл к рассказу о Японии, дополняя свои небогатые, отрывочные наблюдения щедрой фантазией. Дерош с интересом слушал его, иногда перебивая вопросами. Другие гости томились от скуки и позёвывали. Исчерпав японскую тему, Морис Август рассказал о кровавых событиях на Формозе, стоивших жизни нескольким членам его команды. В его рассказе операция против кучки аборигенов, вооружённых луками и стрелами, превращалась в грандиозное сражение с целой регулярной армией островитян.
— Так вы хотели бы послужить Франции? — спросил Дерош, когда Морис Август наконец умолк.
— Давно вынашиваю эту мечту.
— Такие люди, с вашей энергией и опытом военачальника, путешественника и исследователя, нужны моей стране. Убеждён, что правительство заинтересуется вами. А как, позвольте спросить, вы представляете себе службу Франции?
— Я мог бы возглавить корпус волонтёров, который отправится на завоевание заморских территорий, Формозы например. Разве французская корона не хотела бы приумножить свои владения? Большая часть Формозы заселена дикими воинственными племенами, не признающими ничьей власти. Этот остров мог бы стать форпостом французского влияния в Восточной Азии. Формоза превосходный трамплин для дальнейшего проникновения в Китай и Японию.
И Беньовский принялся горячо доказывать, какие выгоды сулит для Франции перспектива овладения таким стратегически важным островом. Здесь могли бы быть созданы постоянные фактории для торговли с Китаем. Отсюда могло бы оказываться давление на Японию, отгородившуюся от внешнего мира занавесом изоляционизма. Почему бы не добиваться права торговать с Японией, заходить в её порты, чтобы это не было привилегией только голландцев?
— Превосходная идея, но трудноосуществимая и поэтому преждевременная, — сказал Дерош. — Формоза далека. Китай считает её своей провинцией. Есть более реальная и близкая цель.
— Какая же?
— Мадагаскар [40] . Пока это ничейная земля. Я не беру в расчёт десяток мелких и соперничающих туземных королевств.
— Что ж, и Мадагаскар — отличная цель.
— Преотличная. Гигантский остров, богатый ценной древесиной, металлами, тропическими культурами. Прекрасные условия для развития плантационного хозяйства, выращивания хлопка, чая, кофе, сахарного тростника, риса. Ёмкий рынок для сбыта французских товаров.
— Веские соображения.
40
Мадагаскар. — В XIV в. в центре Мадагаскара образовалось государство Имерина, которое вместе с другими, возникшими позже, вошло в XIX в. в состав Малагасийского королевства. Европейцы проникли на Мадагаскар в XVI в. В 1896 — 1960 гг. Мадагаскар был владением Франции.
— Как вы себе мыслите экспедиционный корпус?
— Для начала несколько сотен человек. Мои люди составляют его ядро. Остальные — завербованные волонтёры, добровольные искатели славы, дерзкие, отважные люди, с которыми можно в самое пекло. И конечно, батарея лёгких пушек.
— Я вижу, барон, нам есть о чём поговорить приватно. Мой дом всегда открыт для вас. Приходите ко мне в любой день и в любое время. «Дофин» задержится в Порт-Луи для ремонта и пополнения припасов недели на три.