«Катюши» – «Сталинские орга?ны»
Шрифт:
Я направился на огневые позиции, а немцы в это время как раз их бомбили, в результате, когда я прибыл, все были в траншеях, укрытые и потерь практически не понесли, только один младший лейтенант, командир второго взвода, с группой решил уйти из-под бомбежки, и вроде того, как самостоятельно выйти из окружения.
Когда бомбежка прекратилась, я скомандовал: «По машинам!», чтобы ехать вперед, мы готовились к прорыву из окружения. Все заняли свои места, а одного младшего лейтенанта нет. Кричали, стучали, и я принял решение – командиру третьей батареи возглавить нашу армаду, а я останусь искать лейтенанта. Я на быстроходном тракторе долго его искал, до тех пор пока меня не встретил командир батальона прикрытия, Ковалев, мы потом с ним из окружения выходили. Он говорит:
Я был вынужден сесть на трактор и – вперед. Подъезжаю к деревне, а оттуда возвращаются две бронемашины. Мы на перекрестке встретились, и мне говорят, что немцы проход закрыли. Мы решили обходным маршрутом, по лесным дорогам выйти к своим. Так и поехали. По пути встретили медсанбат, четыре машины, там легкораненых был целый взвод, а у меня у трактора прицеп был, и я их посадил в свой прицеп.
Остановились, когда у меня закончилась карта. У нас в колонне старший лейтенант-танкист был, мы к нему подошли, а он и говорит: «Лейтенант, у вас карта есть?» «Есть. Но она закончилась». И у него закончилась. Решили, раз дорога идет на восток, то и нам туда.
Я замыкающим был и вот, только я подошел к своему трактору, как по нам немцы открыли интенсивный огонь, мы в засаду попали, правда, непонятно, почему они не стреляли, когда все командиры собрались на совещание. Мои легкораненые, под прикрытием бронемашин, побежали вперед, а я остался с разведчиками и трактористом. Смотрю, справа и слева к нам бегут немцы, некоторые мои солдаты уже подняли руки, немцы их шуруют, а у меня даже мысли не было сдаться в плен, я даже не представлял, что это такое. Я приказал разведчику: «Гранаты к бою!», и он по левой группе нанес удар, а я по правой. Немцы залегли, и мы решили бежать.
За мной два немца погнались, они по портупее поняли, что я командир, и хотели меня захватить, но я физически крепким был и сумел обмануть их своими маневрами. Затаился, они пробежали мимо, а тут уже темнота наступила.
На другой день я вышел к широкому оврагу, который шел на восток, и решил, что по нему наши выходили. Пошел через него, и через какое-то время меня остановили: «Стой, кто идет?!» Я представился. Оказалось, это остатки батальона прикрытия Ковалева. И мой разведчик был там, он решил отвлечь на себя немцев, но они побежали за мной, а разведчик вышел на эти остатки. И вот с этим батальоном, 60 человек, прошлись рейдом по тылам врага, нападая на отдельные гарнизоны. Один раз мы захватили батарею, которая занималась огневой подготовкой. Смотрим, на опушке леса 4 орудия, и решили внезапно напасть на них из леса. Большинство перебили, ну, некоторые убежали. А в батальоне, кроме меня, еще артиллеристы были, и я использовал все имеющиеся у меня снаряды по большому населенному пункту. Стреляли до тех пор, пока из этого населенного пункта в нашу сторону пошла колонна бронемашин, тогда мы решили ретироваться. Мы взорвали эти орудия и начали отступать. Немцы нас преследовали, по-моему, дня полтора, а потом мы от них оторвались.
Один раз, когда я в передовом дозоре был, мы входили в большой населенный пункт. Там дорога, смотрю, на дороге две повозки и три фрица сидят, курят. Почему они там остановились, не знаю… Мы подкрались к ним и своими ножами их уничтожили. Когда подошли главные силы, мы стали смотреть, что же в повозках, а там богатые трофеи: две фляги меда, несколько мешков сухарей, приемник. Мы выпрягли лошадей, а сами взяли этот мед и пошли дальше. Шли весь день и всю ночь, все волокли этот мед. А потом вышли на ручей, там маленький был ключ и ручеек, хорошая чистая ключевая вода. Командир батальона решил сделать привал. И тут мы насладились вдосталь этим медом.
Привал был целые сутки, мы отдохнули, подкрепились и пошли дальше. Подошли к линии фронта, а тогда как раз завершилась Смоленская битва и немцы перешли к обороне.
Мы очень удачно вышли к линии фронта, форсировали небольшую речушку, а дальше такая топкая пойма была, немцев там не было, оказалось, что, используя этот незанятый противником участок, наша кавалерия тут не раз выходила в тыл противника. Мы как раз у кавалеристов и вышли, с нашей стороны там кавалерийская дивизия стояла.
Мы вышли, нас выстроил особист, проверил досконально, но у нас всех с собой документы были, так что проверка много времени не заняла.
Кавалеристы угостили нас обедом, налили по чарке, и потом мы сразу захотели отдохнуть. Они отправили нас в хорошие сараи с сеном, мы отдыхали. А утром нас подняли, посадили в эшелон и отправили в город Торопец, Калининской области, там оказался приемный пункт сбора. Разведчик пошел в один пункт приема, а я в свой, офицерский.
Меня тут же назначили командиром батареи в какой-то полк, а потом я пошел за разведчиком и увидел своего контрразведчика нашего полка. Я смотрю, наш. Представился. Он: «Я как раз вас и жду. У меня машина, а дивизион недалеко». Приехали в расположение дивизиона, он там новую матчасть ждал. Так я вернулся в свой полк.
Остальные три дивизиона к тому времени уже получили другие орудия и воевали, в Торопце оставался вот этот дивизион и начальник штаба полка Карпенко. Он меня хорошо принял, обнял, говорит: «А то я уже подумал, что вы пропали без вести». И направил меня к командиру дивизиона, а тот у нас боевой был, но любил выпить. Он собрал офицеров: «Ну что, господа офицеры, помилуем или расстреляем?» – и так минут 15 шутил. Все говорят: «Помилуем, товарищ капитан. Все-таки лейтенант пришел со своим оружием, и еще трофейное у него, документы. Помилуем».
Рогозин, мой друг, организовал поесть, а в этом Торопце был винный завод, какое-то вино там делали, и я помню, полстаканчика выпил и сразу уснул.
Неделю я отдыхал. А через неделю в наше расположение прибыл представитель штаба 22-й армии, которая сзади по Западной Двине занимала оборону, и приказал командиру дивизиона выделить двух боевых офицеров. Выбор пал на меня и на моего друга Рогозина. Он был командиром взвода управления нашей батареи, а в 22-й армии его назначили командиром разведотряда, дали машину, разведчиков. А меня назначили командиром отряда истребителей танков. Дали мне 100 человек артиллеристов, причем не из нашего дивизиона, а из других частей, неограниченное количество бутылок с горючей смесью и небольшое количество гранат. Задача перед нами стояла такая – артиллерийские части должны были занять оборону по речушке Торопец, а я в 5–6 километрах должен расположить свой отряд в шахматном порядке вдоль дороги, зарыться и, когда немецкая колонна втянется в наше расположение, одновременным ударом нанести максимальные потери колонне танков, которая рвалась в Великие Луки, кажется. Мы ждали их с неделю, полторы, а потом нам сказали, что немцы по правой дороге идут, там было две дороги. Мы изготовились. Мы удар нанесли, колонну разгромили и начали отходить на пункт сбора. Подошли к деревне, смотрю, а там уже немцы по домам шуруют, а пункт сбора километра полтора за деревней.
Но у меня все-таки был опыт действий в окружении. И мы по задам, по задам, и немцы как-то нас не заметили. А по дороге немецкие машины идут, бронемашины, танки. Мы улучили момент, когда прошла колонна, а другая еще не подошла, проскочили через дорогу, а там дальше кусты, и мы в них. Вышли через два дня, я нашел штаб армии, доложил. Меня там встретил тот полковник, который нам ставил задачу, поблагодарил, после чего меня направили в другой полк заместителем командира батареи. Я туда прибыл, а там оказалось, должность заместителя командира батареи занята… Меня направили в артиллерийский резерв штаба фронта, и там мною заинтересовался представитель «катюш». Так в конце ноября я получил назначение командиром батареи в 35-й отдельный дивизион, который поддерживал то 20-ю, то 16-ю армии на правом крыле Западного фронта. К тому моменту противник уже ослабел. Его наступательный порыв иссякал. В конце ноября – начале декабря его движение застопорилось, и тогда Жуков решил нанести контрудар. Это было что-то необычное – то мы были в состоянии обороны, а тут наши войска пошли вперед, мы вели огонь уже по отступающему противнику.