Шрифт:
ISBN 978-5-4490-8689-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
В тексте использованы фрагменты книг Н. В. Гоголя «Мертвые души», В. О. Пелевина «Желтая стрела» и песни «Морзянка» на слова М. Пляцковского. На самом деле это вообще сборник цитат, как явных, так и завуалированных. Немного детектив, немного приключение, фантастика, пародия, фарс, сказка и реализм. Книга создавалась при поддержке компании Peroni, и ее директора Романа Петченко великого филантропа, мецената и мракобеса.
Часть 1
Каток паранойи со времен каина и содома
Бывает, из-за ерундовых обстоятельств начинается нешуточный переполох. При этом в водоворот событий вовлекается масса людей, не ведающих о первопричине. Мы наблюдаем это в новостях. Каждый день. Остановить этот театр абсурда невозможно.
Если бы десять лет назад Джону Стюарту, отпрыску фермеров из Аризоны, потомку русских эмигрантов, кто-то сказал, что он станет камнем преткновения между двумя мощнейшими спецслужбами мира, он бы рассмеялся так громко, что в комнате бы лопнула лампочка, будь эта комната и лампа где-нибудь рядом. Джон не знал, что всех студентов аризонского колледжа, записавшихся на изучение русского языка, наша разведка автоматически берёт на карандаш. Такова служебная инструкция.
Оперативники на Лубянке гадали, с какой целью обычный фермер оказался в кузнеце кадров для АНБ и ЦРУ? Чёрт его знает! Страх упустить нечто важное только подогревал ситуацию. А тут ещё выяснилось, что Стюарта пасут и сами американцы. Оглядываясь на них, пришлось с удвоенной энергией присматриваться к реднеку. Начав с дежурной слежки, обе стороны принялись копать глубже.
Подключились аналитики. Стали сравнивать результаты «свои» и «чужие», и обнаружили столько белых пятен, что пришлось вербовать новых агентов и добывать больше информации. Само собой возник и неприятный вопрос: можно ли доверять сотрудникам, ведущим Стюарта, если они не дают результата? Контрразведка забросала начальство нервными рапортами. Остановить каток паранойи было уже невозможно.
«Все пропало…»
«Русские подкупили 150 наших кадровых офицеров. Нас выбросят за дверь, если об этом узнают в Конгрессе», – слёзно докладывал полковник АНБ Стив Мартин своему начальству. «Мы все под колпаком у АНБ! – кричал генерал Вахрушин на майора Тёркина. – Проворонили! Я вас, блядь, под трибунал!» Выяснилось, что половина всех агентов с обеих сторон оказалась перевербована. По-хорошему, надо было их немедленно сливать. Но кому нужны резкие движения? Командный состав по разные стороны океана не горел желанием лишиться званий и связанных с ними привилегий. Нужно было решить проблему по-тихому. Американцы предъявили каждому, кто находился под подозрением, папку с материалом, грозящим пожизненным сроком. Циничное, но эффективное средство. Что сделали наши? Гостайна. Главное, в итоге порядок был восстановлен. Тревожные сигналы от контрразведки больше не поступали. В кабинеты вернулась рабочая обстановка. Однако после такой «профилактики» рядовой состав сексотов чувствовал себя, как на горячей сковороде. Ошибки в отчётах сыпались одна за другой. Например, лейтенант N сообщал, что в 8.30 утра Джон Стюарт покинул свой дом и направился в церковь, а сержант R указывал, что в это время «клиент» уехал в аэропорт. Что же начальство? Оно лишь укрепилось во мнении, что на крючке у них не обычный ковбой, а супер-профессионал, способный ввести в заблуждение лучших офицеров и самую современную технику. Дело Джона отнимало всё больше ресурсов российских и американских спецслужб, а конца ему не было видно. Неопределенности становилось всё больше. И первыми не выдержали русские. Любой ценой было решено сдвинуть дело с мертвой точки.
«Давай, Михалыч…»
После всей этой шпионской карусели, единственным надежным спецом на Лубянке остался майор Эдуард Михайлович Тёркин. Коренастый, широкоплечий, короткостриженый офицер с кристальной репутацией. «Давай, Михалыч, надо что-то решать с этим Стюартом, – по-отечески сказал ему генерал Вахрушин. – Действуй самостоятельно». Покинув генеральский кабинет, майор начал обдумывать варианты. Опытный служака понимал, что победить здесь можно только наглым наскоком. Неожиданным, идущим поперёк всех канонов. Сложный, пусть даже самый умный план приведет к краху. «Вычислят, засветят и сдадут. Причём, не понятно, кто быстрее – свои или чужие», – думал Тёркин, следуя по коридору. Он не любил длинных и помпезных проходов в старых советских учреждениях. Чрезмерно высокие потолки лишали уюта, красные ковровые дорожки смотрелись излишне официально, тёмное дерево мебели было тяжело для глаз. Квинтэссенция царской власти, правления Политбюро и прочих патриархальных институтов давила на психику. Тёркин старался попасть к себе как можно быстрее. Наконец, он закрыл за собой дверь рабочего кабинета. Подошёл к окну и отодвинул занавеску. На углу возле Никольской толпились люди. Часть из них вышла из бургерной «Фарш», где вкус булочек настолько хорош,
Кальсоны, демократы и женские прокладки
Джон сделал попытку открыть глаза, но не смог. Голову окутывал плотный туман. «Вот это я перебрал вчера в баре», – подумал он. Огромным усилием раздвинул веки, и неожиданно увидел себя не в постели, а в салоне самолёта. Слева от него сидел коротко стриженый тип в чёрном костюме, а справа – старичок с характерным семитским носом. Он без умолку болтал, сильно картавя: «… именно Россия представляет традиционные ценности. Мы живём по библейским законам уже тысячу лет. В Ветхом Завете наше прошлое, настоящее и будущее. Вы хотите примера? Извольте. Вы же знаете о падшем Ангеле? Он восстал и был низвергнут. Наша оппозиция действует по образу и подобию. Они ему подражают. Элементарно вошли в роль. Мечтают уничтожить государство, даже если для этого придётся погрузиться в хаос. А здесь в США: демократы, республиканцы… смешно. Разве в Библии есть что– то о двухпартийной системе? Я вас умоляю. У Бога есть вице-президент? Не смешите меня. Молодой человек, э– э– э. Я все понимаю. Ветхий Завет – не истина в последней инстанции. Там, между нами говоря, по большей части советуют, как очиститься от ночной поллюции. В моем возрасте это не актуально. Но там нет ничего о том, как сохранить ноги в тепле. Если вы не хотите замёрзнуть в России, слушайте меня внимательно. Старик Фишман вам поможет. Вы ещё не знаете, что такое настоящий холод. Я носил брюки с начёсом, но они не спасали от ветра, который поддувал снизу. Вы знаете, как он коварен, этот холодный ветер? Если у вас штаны с завязками, думаете, это решает? Нет. Вы мало знаете о неприятностях. Я поддевал кальсоны. Их шьют для стариков. От них потеет под коленками и удовольствия мало. Потом старик Фишман устал и купил себе футбольные трусы и гетры. Только с ними под брюками и тепло и сухо. Но это только на улице. В метро, молодой человек, всё гораздо хуже. Как вы думаете, кто меня спас? Бабушка с семечками у вокзала. Кто знает за мороз больше чем она? Она сказала, надо класть в обувь газету. Когда первая газета промокает, её надо менять на вторую. Главное, носить прессу с собой, потому что киосков сейчас мало. А женские прокладки вместо стелек не работают. Это, знаете ли, ерунда».
Убаюканный монологом Фишмана, Джон Стюарт снова заснул. На грани бодрствования он понял, что находится не в Аризоне и вообще не в США, но сил сопротивляться не было, и он провалился во тьму.
Клиент готов
«Ну, и как ты его взял? – спросил генерал Вахрушин майора Тёркина. – За ним ведь трое агентов круглые сутки ходят как приклеенные».
«Товарищ генерал, нервы у них ни к черту. Каждый по два раза перевербован. Можно сказать, на грани инфаркта. С такими работать – одно удовольствие. Нужное направление им задай, и как на картине „Слепые“ Брейгеля, все валятся в одну ямку».
«Понятно, а с Джоном как?»
«Подождал, пока он в бар зайдет и выпивку закажет. Сунул официанту двадцать баксов. Пиво сам принес».
«Налил ему нашего фирменного?» – улыбнулся генерал.
«Мейд ин Лубянка! Ха-ха-ха!!» – разразился смехом майор, а вслед за ним громко и продолжительно загоготал Вахрушин.
«Знатная вещь, – отдышавшись, сказал генерал. – Мы этим спецпивом по молодости баловались. Засекали, кто позже отрубится. Больше двух минут, помню, никто не смог продержаться. Дальше что было?»
«Потом его в инвалидную коляску – и к мексиканской границе. Стену Трамп ещё не построил. Оттуда – на побережье и на катер одного наркобарона. Полное время операции – 28 часов».
«Хвалю! Что теперь?» – спросил Вахрушин.
«Обрабатываем. Допрос посмотрите?»
Майор достал планшет, положил перед генералом. На экране появилась комната. За столом сидели Стюарт и Тёркин. Лампа на столе была направлена в лицо американца. Джон все ещё испытывал на себе действие лубянского пива, и потому на внешние раздражители реагировал слабо.
«Я расскажу тебе одну историю, Джон, слушай внимательно, – начал Тёркин. – Когда бомбили Югославию, я устроился в пресс-центр „журналистом“ и месяц просидел в Сараево в расположении натовских войск. Сдружился с офицерами. Подход к каждому нашёл. И вот однажды сидим мы вечером в пятницу в кафе. Вместе со мной за столом – два полковника. Сидим, скучаем. Подсаживается к нам симпатичная девушка-сержант. Наконец, думаю, веселее будет. А полковники на неё ноль внимания. Она через пять минут и ушла. Знаешь почему? Я выяснил. Негласное правило. Нельзя трахать того, кто ниже по званию. Я засмеялся. Это невозможно отследить! Оказалось, ещё как можно. Без всякого надзора со стороны начальства. Стучат друг на друга, как зайцы на барабане. Я тогда чётко понял, что стучать им даже больше нравится, чем трахаться».