Кай и Герда
Шрифт:
– Давайте теперь на технологический, здесь ничего интересного. Перед следователями предстало заброшенное пыльное помещение с низким потолком. Чтобы войти, пришлось пригнуться. Пол был усеян окурками, шприцами, пустыми банками из-под пива и джин-тоника. Штабелями лежали транспортировочные поддоны от холодильников и стиральных машин. В углу валялась перевернутая грузовая тележка. Окно на улицу было раскрыто настежь. Якобсен подошел к нему и выглянул. Голова закружилась от высоты. Довольно далеко слева от окна вдоль всей стеклянной надстройки здания тянулась узкая лестница на крышу. Если бы кто-то и захотел добраться до нее с технологического
В темной глубине помещения, обхватив руками голову, на полу сидел крупный мужчина в камуфляжной форме с кобурой на поясе. На голоса вошедших он не обращал внимания и даже не повернул головы в сторону лифта. Неподалеку от него стояла открытая инкассаторская сумка. Торгвальд слегка встряхнул за плечи инкассатора, и тот в недоумении уставился на него.
– Тебе придется проехать с нами, приятель. Его подняли на ноги, он почти ничего не видел и не слышал, и вел себя, словно контуженный.
– Здесь надо просмотреть все, до последней иголки, собрать мусор, проверить все эти поддоны, – Торгвальд описал рукой окружность.
– Эйрик, ты с ума сошел! Где я тебе возьму людей. Тут двести квадратных метров, и все они заставлены этим дерьмом.
– Мы же должны убедиться, что преступник не спрятал здесь вторую сумку с деньгами.
Помощник Нюквиста принялся осматривать помещение, а все остальные направились к лифту. В это время Гроберг велел главному менеджеру вызвать полицейского, дежурившего в секторе, где произошло ограбление. В комнату через пять минут постучали и на пороге появился констебль. Это был весьма упитанный мужчина лет сорока. Он мялся и нервничал, видя перед собой высокое начальство.
– Как тебя зовут?
– Свере Матт, господин начальник.
– Ты где был во время преступления?
– Находился в здании на обходе, господин начальник. Я спустился на этаж, где аптека и продовольственный. Я всегда в 15 часов оттуда начинаю обход.
– Отчего задержался?
У Матта покраснели уши.
– Буфетчица попросила меня постоять пять минут у ее прилавка. Ей надо было срочно позвонить домой и проверить, пришел ли ребенок с концерта из школы. Она появилась минут через семь. Ты еще задерживался где-нибудь? Почему из тебя клещами надо тянуть, давай, рассказывай все.
– Я после выпил чаю в буфете и съел пончик. Нет, два пончика. У неё замечательные пончики, свежайшие, очень вкусные, просто во рту тают.
– Идиот, эта информация меня не интересует. Факт тот, что ты задержался, и это было не один раз?
– Не один раз, господин начальник. Но я потом всегда проверял все шесть этажей.
– Свере, скорее всего, с объекта тебя снимут. Иди, пока, работай.
Раздел 3
Герда
Я раскачиваюсь вниз головой, зацепившись ногами за трапецию. Все рассчитано до секунды. Пять, четыре, три, два, один. Маленькая разбойница взлетает вверх и делает пол-оборота, чтобы наши руки встретились и сцепились. Но что-то идёт не так, и наши руки не встречаются. Я слышу визг сестренки и вижу как она быстро летит вниз головой на манеж. Оркестр перестает играть. Униформист спускает мою трапецию и я вижу лежащую на арене Линду. Голова ее неестественно вывернута, голубые глаза открыты и смотрят на меня осуждающе.
Этот навязчивый сон в разных вариациях не покидает меня уже несколько месяцев. Я просыпаюсь и вижу комнату в предрассветной тьме. Можно еще поспать, но мне не хочется возвращаться к тому сну и я принимаю вертикальное положение и нащупываю ногами тапочки. На кухне холодно, потому, что Кай, уходя, забыл закрыть форточку. Голова постепенно проясняется. Кажется, вчера было много выпито. Я считаю порции виски и не могу ничего вспомнить. Я наливаю полный стакан воды из-под крана и выпиваю. Легче не становится, но, по крайней мере сухость во рту отступает. Нахожу в холодильнике пакет с мандаринами, это братишка оставил для меня. Чищу один из них, бросая кожуру на пол. Рот наполняется холодной цитрусовой свежестью и на минуту в голове проясняется. Колготки, тесные красные ботинки на каблуке, собачий холод, ампула с транквилизатором, грохот падающих тел в тяжелой амуниции. В оцепенении я сижу на кухне до рассвета. Только в десять утра в двери слышится поворот ключа и входит Карл.
– Где ты был?
– Подчищал за тобой.
Я не понимаю о чем он.
– Где моя одежда? Я сижу на кухне в трусах и футболке.
Карл проходит в комнату и бросает на кровать большой бумажный пакет с логотипом Аркаден.
– Вот твоя одежда.
Я прихожу с кухни и вытряхиваю все из пакета на кресло. Две футболки, синяя и зеленая, джинсы Lee дудками, две пары черных носков, пуловер с оленями, ботинки “Доктор Мартенс”. Карл бросает мне куртку.
– Вот, примерь.
Я напяливаю все это, и смотрю на себя в высокое зеркало.
– Ты что, ничего получше не мог принести? Куртка на два размера больше, чем надо! А цвет? Другого не было? Где мои вещи?
– Забудь, я сжег их.
– Ты сжег мою косуху “Аляска”? Я убью тебя. Как ты мог? Я смотрю на брата с осуждением, – ты думаешь, я смогу носить эти страшные ботинки?
– Не смотри на меня так. Выхода не было. Несколько дней мы еще поживем здесь, а потом покинем эту квартиру.
– Это квартира нашей матери, – говорю я. Отличное место, самый центр. Я никуда отсюда не поеду. На глаза наворачиваются слезы.
– Но мы же договорились! Надо валить отсюда, пока полиция не добралась до нас.
– Какая полиция? Мы же все правильно сделали. Нас не должны искать!
Карл спокойно смотрит на меня и достает из холодильника мандарин и начинает чистить.
– Тебя кто-то видел, и я чувствовал, что кто-то следит за мной. Возникли непредвиденные обстоятельства. Полиция методично прочесывает Киркеристе и соседние улицы. Роются в помойках. Но они ничего не найдут. Деньги, а их около десяти миллионов крон в купюрах разного в настоящее время в надежном месте. Их можно осторожно тратить прямо сейчас. Уезжать будем по отдельности. Вот твой билет. Он протягивает мне билет Скандинавских Авиалиний до Мадрида с пересадкой в Париже туда и обратно. Дата вылета десятое января, обратный рейс двадцатого января.
– Значит, Рождество и Новый Год мы встретим здесь? Или ты побежишь к своей Ренате?
– Новый Год я собирался встретить с Ренатой. Имею я право на личную жизнь. Семьи больше нет, нет матери, нет Линды. Но Рождество мы, так и быть, встретим с тобой. Закажем индейку на гриле.
– Ты принес какой-нибудь еды? В доме шаром покати.
– Там в сумке. Готовые салаты, чизбургеры и картофель фри. Все, как ты любишь. Сегодня из дома не выходи. Если заявится полиция с обходом и будет спрашивать про рыжую женщину, ответишь, что не знаешь её. Ничего им не ври, эти твари вранье очень хорошо чуют.