Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2

С «матушкой» мы шли к гостевому дому, в котором, в скором времени, должно будет начаться шоу под названием «допрос Кайи», со мною в главной роли, в качестве свидетеля, по крайней мере в этот раз.

— Не волнуйся, — сказала «матушка», беря мою ладонь в свою, — мы с папой будем вместе с тобой, плюс к этому, два адвоката будут защищать тебя, будто орлы своего орленка.

— Матушка, я не волнуюсь о предстоящем разговоре, ну если только самую малость, — ответил ей я, показав большим и указательным пальцами

— Ну это само собой, — ответила «маман» невесело

— Слушай, «мам», для Игоря, то есть, для моего «папы», я есть некий инструмент, для получения им, в будущем, конечно, позиции Главы Семьи, это для меня понятно и я приняла это, как факт и как должное, а что на счет тебя? Кто же я в твоих глазах? Ты меня видишь так же, как и «отец»? Лишь инструментом? — спросил я, после нескольких секунд паузы, повисшей в разговоре.

И не дав ей ответить, продолжил:

— Свою биологическую «мать» — я не помню, совсем не помню, как и большинство из того, что было ДО, отношения с моей мачехой, супругой биологического «бывшего папани», у меня как-то не задались с самого начала, ровно как и с самим «бывшим папаней», а потом…

Я замолчал, остановился и взглянув «матушке» в глаза, продолжил:

— А потом вы с «папой» захотели сделать меня своей дочерью, но дочь родная и приемная…

Я пошел вперед по дорожке, скривившись «про себя» от собственного лицедейства. Эта бездетная женщина, если я все сделаю «как надо», может стать, учитывая ее высокое, судя по всему, положение в иерархии того полусекретного ведомства, в котором она служит, мощнейшим инструментом в моих руках, но для этого, между нами должна установиться реальная связь «мать-дочь».

И именно по-этому, мне сейчас и приходится ломать эту мелодраму перед «матушкой», дабы в дальнейшем Кайа смогла «пролезть» в ее сердце и полноценно занять то место, что было отведено для ее собственных детей.

И мне придется проделывать это вновь и вновь, раз за разом.

Похоже, что судьба все-таки есть и у меня, как и в прошлой жизни, не будет ни настоящей Семьи, ни настоящих друзей.

Сплошное притворство. Как и в прошлой жизни, я вновь вынужден «казаться, а не быть».

Но на этот раз у меня есть цель, хоть пока очень призрачная и не совсем определенная, но цель.

— Мы с твоим папой, — ответила «матушка», — уже долгие годы пытаемся завести ребенка…

Она запнулась, похоже, что у меня получилось-таки задеть некую струну ее души.

— Но у нас, ничего не выходит, — я слушал, не перебивая, давая вырваться ее эмоциям, — одно время… я чуть было не сошла с ума от всего этого…

Она прервалась, решив, видимо, что сказала то, чего не собиралась мне говорить.

— Я, поначалу, была не совсем рада тому, что мой муж, твой папа, решил тебя удочерить, мне от этого было больно, — сказала она, справившись, наконец, с нахлынувшими эмоциями, — но, потом… тебе действительно нужна эта «правда»?

— Да, — ответил я без колебаний, — я желаю услышать от тебя, «матушка», правду и ничего, кроме правды.

— А правда в том, Кайа, что в сердце любой женщины, любой, ее собственный ребенок, выношенный ею, превыше всего остального на свете, ты еще очень юная барышня и вряд ли всерьез задумываешься о подобном…

«Матушка» ненадолго замолкла, видимо подбирая нужные слова.

— Давай оставим это разговор на потом, хорошо? — спросила она

— Ладно, — ответил я

В доме для гостей. В большом зале.

Было весьма многолюдно, во-первых, здесь присутствовали мои взрослые «родственники»: «бабушка с дедушкой», «отец», бывшая «мачеха» и одна из «тетушек».

От МВД также была представительная делегация, то есть, ко мне на «огонек» зашел не «один следователь». Они сразу привлекали внимание к своим персонам — все МВДшники были в мундирах, а некоторые из них, кажется, нацепили на себя, по случаю, все медали и значки, полученные ими за время службы.

Все верно, сегодня они явились не абы куда.

И еще двое мужчин, один — пожилой, другой — лет тридцати, на вид, мне незнакомых, в дорогих гражданских костюмах — видимо, это и были обещанные матушкой те два адвоката, что должны были, с ее слов, защищать меня, будто «орленка».

— Доброго всем утра, — изобразив на лице легкую улыбку, поздоровался со всеми присутствующими я, уверенным голосом, не громко, но и не тихо.

— Доброго вам утра, барышня, — поздоровались со мной, встав при этом со своих мест, МВДшники и юристы.

Все, кроме одного, самого матерого, на вид, которого, видимо, притащили сюда «для солидности», явно какой-то «знатный тип». Он просто мне кивнул.

«Знатный тип» был, с виду, ровесником деда Кайи и сидел с ним и «бабушкой» на одном диванчике, беседую о чем-то своем.

Одет он был в явно парадный МВДшный мундир, с золотыми эполетами.

«Цацек», что характерно, он нацепил меньше всех, только медаль: «За заслуги» украшала его мундир на груди.

— Доброе утро, — в разнобой поздоровались со мной почти все «родственники», бывшая «мачеха», однако, не стала утомлять себя подобными мелочами.

И в тот момент, когда один из «дорогих гостей», к сожалению не знаю, в каком он звании, ибо «местные» погоны отличаются от тех, которые были в ходу в моей «прошлой» России, уже открыл было рот, дабы что-то мне сказать — его опередил адвокат, заявив:

— Нам с барышней необходимо переговорить с глазу на глаз.

Сказав это, юристы двинулись в мою сторону, к ним присоединился мой «отец».

Один из них, тот что перебил МВДшника, — пожилой, лет шестидесяти, выглядел по-пижонски, явно молодясь — нося в кармане своего светло-синего пиджака ярко красный платок и нацепив на нос — модные круглые очки.

Так же он носил усы и «козлиную» бородку, делавшие его похожим на что-то среднее, между «Полковником Сандерсом» с плаката KFC и товарищем Калининым, этакий престарелый стиляга.