Казак в океане
Шрифт:
– Мне бы очень хотелось посмотреть, как забегают французы под обстрелом наших пушек, – заявила она решительно.
– Ты такая жестокая, Катрин? Это очень плохо. Женщине это не к лицу, – попытался было образумить ее Лука.
– Не уговаривай, Люк! Иначе мы опять поссоримся или надуемся друг на друга. А я этого не хочу, милый мой! – И она обняла его и поцеловала в губы.
После предъявления таких весомых аргументов Лука не стал ввязываться в спор и замолчал, посматривая на жену с новым интересом. Она его беспокоила и волновала одновременно.
И уступая настоятельным требованиям Катрин, он повел флотилию к Гваделупе. Галуа был недоволен, но это лишь немного нарушало его планы, и он согласился участвовать в этом непутевом деле.
Они подошли к Бас-Теру вечером. Короткие сумерки не позволяли разглядеть и потом узнать суда. И в ночной тишине прогрохотали первые залпы.
Катрин внимательно смотрела в подзорную трубу, как городок озаряется вспышками разрывов, как полыхнули пожары и в свете пламени замельтешили люди.
Ей было приятно это наблюдать. Ее душа ликовала, успокаивалась, молодела.
Лука, заметив состояние Катрин, сильно обеспокоился. Ему было неприятно, что его жена так жестока и неумолима. Это его пугало и настораживало.
Три с лишним часа продолжалась бомбардировка города. Десяток пожаров в разных частях города освещали дома и людей, бегающих туда-сюда. Издали они казались крошечными гномами в царстве подземелья.
– Дорогая, нам пора уходить, – тронул Лука Катрин за плечо. – Сколько можно тратить заряды, да и кто это поймет? Никто даже и не узнает, что это месть за уничтоженных индейцев.
– Пусть так, но это интересно, захватывающе и успокаивает душу и сердце.
Катрин посмотрела на Луку, в отсветах далеких пожаров ее глаза лихорадочно блестели.
– Хорошо, Люк, – согласилась она неохотно. – Пусть будет по-твоему. Уходим.
К рассвету на берегу Гваделупы едва виднелась вершина горы Суфриер.
– Катрин, теперь ты успокоилась? – спросил Лука, еще не ложившийся после бурной ночи в бухте Бас-Тер.
Она только что вышла на палубу после недолгого оздоровительного сна. Ее лицо было умиротворенным, спокойным и очень привлекательным. Глаза смотрели мирно, благодушно, словно отрешенно. Во взгляде, устремленном на Луку, можно было заметить благодарность, нежность и еще что-то, возможно, любовь.
Но теперь Лука больше представлял ее себе стоящей на палубе с подзорной трубой, в сверкании огненных выстрелов пушек, в грохоте и клубах вонючего дыма и суеты обслуги. Вспоминать эту ночь было неприятно.
– Милый мой, мы можем возвращаться домой, – проворковала Катрин.
Лука осмотрел ее придирчивым взглядом. Она была одета в красивое зеленое платье, перетянутая талия красиво подчеркивала стройность фигуры. Полуоткрытые плечи, локоны прически, обрамлявшие продолговатое лицо, усиливали очарование. Он залюбовался ею, отметив, что, видимо, она нарочно так изысканно оделась, чтобы смягчить впечатления страшной ночи.
– Хорошо, но мне надо еще закончить некоторые дела и зайти для этого на Сент-Киттс.
– Это необходимо? Подождать не может?
– А зачем? Это не займет много времени, не больше недели, во всяком случае торопиться нам больше некуда.
– Не возражаю, Люк. Дела надо делать. Ты уже сказал об этом Галуа?
– Пока нет. На траверсе Монтсеррата я сообщу ему об этом.
Солнце быстро нагревало воздух, но прохлада еще чувствовалась. Легкий ветер слегка поднял волну, но качка ощущалась едва заметно. Было тихо, мирно. Но Лука знал, что в любой час эта идиллия может окончиться. Любой парус на горизонте мог означать или пиратов, или испанцев, которые постараются не отпустить просто так его корабли.
Суда шли в бакштаг с легким креном. «Катрин» следовала западнее в четверти мили и хорошо просматривалась на фоне синего моря и голубого неба. Галуа отлично управлялся с парусами, опыт долгого плавания в этих водах давал ему возможность хорошо ориентироваться в скоплении островов и островков.
Показались берега Монтсеррата. Лука приказал подать сигнал на «Катрин», предлагая сблизиться и поговорить.
Суда приблизились на двадцать саженей, шли параллельно, и Галуа прокричал в рупор:
– В чем дело, хозяин?
– Хочу договориться о дальнейшем, Галуа. Ложись в дрейф и перебирайся сюда!
Матросы обрасопили реи, суда сбавили ход до минимума. Шлюпка Галуа ткнулась в борт у грот-русленя, и Галуа легко взошел на палубу.
Они сидели в каютке, Галуа потягивал ром и слушал.
– Сам понимаешь, что мне присоединяться к тебе смысла нет. Мы идем на Сент-Киттс, возможно, я загляну на Сент-Мартен и потом лишь вернусь на Консепсьон. Дела не ждут, и их надо делать. А какие планы у тебя?
– Хотелось бы пройтись вдоль берегов Эспаньолы, Кубы. Возьму два-три приза и вернусь, хозяин. Особо зарываться и мне не очень охота.
– Постарайся не наскочить на сильного испанца. Да и англичане, если встретятся, будут не подарок. Интересно, что сейчас происходит на Тортуге?
– Я был намерен заглянуть, хозяин. Меня тоже занимает этот вопрос.
– Думаю, что особенно долго ты не проплаваешь, Галуа. Я согласен, отправляйся. Буду ждать. Постарайся привезти хоть с десяток рабов.
– Если будет Господь благоволить ко мне, то и больше привезу.
– Надеюсь на это, хотя и сомнения гложут, признаюсь, – усмехнулся Лука. – Ты ведь рискуешь!
– Риск вполне оправдан, хозяин. Я не подведу, если провидение не отвернется от меня. Буду надеяться на лучшее. Я помню, что вы для меня сделали, хозяин. И делаете, – закончил он.
Расставаясь, они пожали друг другу руки. Лука немного волновался, сам не зная почему.
Монтсеррат уже почти потерялся за горизонтом и лишь едва угадывался. Суда еще два часа шли параллельными курсами, потом с борта «Катрин» грохнул прощальный салют, дым отнесло в сторону. Лука салютовать не стал.