Каждый за себя
Шрифт:
* * *
Тонкие каблуки звонко постукивали по полу. Цок-цок-цок! Звук разлетался по огромному пустому залу, разбивался о стены, рассыпал вокруг тонкое злое эхо, которое царапало слух и не сулило ничего, кроме проблем.
– Слушать внимательно!
– в голосе хозяйки "Норы" не звучало даже отголоска той завораживающей томности, которая заставляла замирать в предвкушении мужские сердца. Соблазн исчез, улетучилось вкрадчивое обещание, вместо них звенел металл.
– Я вас собрала не для того, чтобы похвастаться новыми шмотками, а для того, чтобы предупредить:
Двадцать восемь длинноногих девушек сбились на сцене в испуганную стайку. Некоторые топлес, - распущенные волосы, короткие, почти ничего не скрывающие юбки, босоножки стрипы, - до появления хозяйки как раз репетировали номер... Остальные прибежали, кто в чём: одни в халатах, видимо, отдыхали, кто-то в чалме из полотенца, кто-то с частично снятым размазанным макияжем, одна заспанная, помятая, другая явно мучающаяся от похмелья, третья с сеткой на волосах и равномерным слоем тональника на лице - ни глаза, ни губы, ни брови нарисовать не успела, теперь стояла, как покойница. Все двадцать восемь работниц эротического фронта выглядели крайне нелепо, даже жалко. Встревоженные вытянувшиеся лица, широко распахнутые глаза, напряженные позы.
Мэрилин остановилась, - грозный полководец созерцающий деморализованную армию, - обвела девушек тяжелым взглядом, под которым они взволнованно зашевелились и сгрудились еще теснее. Несмотря на то, что владелица заведения смотрела на подчиненных из зала, то есть снизу вверх, неуютно было именно им, а никак не наоборот.
– Итак, - снова заговорила Мэрилин, пройдясь из стороны в сторону и нагнав напряжения, - что творится в секторе, вы знаете. В связи с этим мы усиливаем фейс-контроль и всех прошедших принимаем по двойному тарифу. Но это не значит, что я разрешаю делать глупости. Бойцов я донаняла, к ним не лезть, задницами не крутить - бесплатное обслуживание в оплату не входит, а отвлекаться от дела им незачем. Скоро ещё корейцы подойдут. К ним - если дуры - лезьте, но мне потом не жаловаться. Все выездные мероприятия отменяются. Кто сунется из "Норы" на улицу, назад может не возвращаться. И ещё! Клиенты, которые придут, в любом случае будут нервничать. Вести себя с ними аккуратно и предупредительно, но иглы с парализатором держать под рукой. Возникло подозрение, что пора - применяйте, я потом разберусь. Всё ясно?
Хозяйка обвела девушек взглядом, и те вразнобой судорожно закивали.
– Китти!
Высокая полуголая брюнетка поспешно сделала шаг вперед, остальные от неё инстинктивно отпрянули.
– Какого ты вчера рвалась к Олли? Пока в секторе есть мужчины, сами мы драться не будем. А если мужчины вдруг закончатся, один хрен, оружия останется - только подбирай. Ясно? Поэтому если я говорю - из заведения ни ногой, это означает: из заведения, мать твою, ни ногой. А если ты такая самостоятельная, тогда выкупайся и вали, куда хочешь, но уже не возвращайся.
Девушка испуганно замотала головой.
– Пошла вон с глаз моих. И режим тупой давалки выключить не забудь.
Китти со сцены будто ветром сдуло. Мэрилин выдохнула, посмотрела на остальных и спокойным ровным голосом закончила:
– Хватит трястись. Отдыхайте, пока есть возможность. Чуть мужиков отпустит, будете пахать в три смены.
* * *
При Ушлом сегодня, как и всегда, были только двое телохранителей. Но Бивень догадывался, что сейчас этого унылого задрота прикрывают куда плотнее обычного. Наверняка рассредоточились по всем щелям и бдят, как бы кто не порешил их яйцеголового очкастого типа самого-самого.
– Сдай оружие и проходи, - в своей обычной пиздострадательной манере не то сказал, не то проныл на выдохе Ушлый.
– Патлатый тебя ждет. Поговорите, разберетесь во всем...
Собеседник смотрел на него с ненавистью. Кусок говна в пальтишке, плевком можно устроить сотрясение мозга, зато корчит из себя хер поймешь какого туза. А выйди он против даже самого хилого бойца из его - Бивневских - ребят, зашибут на развороте, хоронить будет нечего. Разводящий, ёп. Судья, мать его. Вломить бы так, чтобы очочки в череп вмялись.
– Я? В "Хризантемы"? Сдав оружие?
– Бивень цедил слова, будто выплевывая их в лицо собеседнику.
– Меня что, уже не узнают?
– лоб у него лоснился от пота, желваки обозначились резче.
– Тебя слишком хорошо знают,– Ушлый покачал головой и сказал негромко: - Не делай глупостей, сдай оружие, зайди, обсудим всё спокойно, как цивилизованные люди.
– Моих парней валит эта тварь, а я - Я!
– сдавай оружие, чтобы цивилизованно поговорить?!
– Бивень проорал в лицо собеседнику: - Хер!!!
– Его людей завалили твои, поэтому разоружаетесь оба, - по-прежнему спокойно, никак не среагировав на яростный вопль, ответил Ушлый.
– Это последнее предложение. В противном случае я умываю руки.
Бивень криво усмехнулся, многозначительно сплюнул под ноги, после чего развернулся и пошёл прочь. Собеседник проводил его задумчивым взглядом, покачал головой, а потом, повернувшись в сторону соседнего дома, одними губами сказал: "Рано". Откровенно говоря, бонза просто поленился доставать коммуникатор. Все равно Батый, устроившийся со снайперами, отлично умел читать по губам.
* * *
Крис довольно поглаживал пистолет. Он уже и забыл, каково это - ощущать в руке тяжесть оружия. Забыл, как оно пахнет, забыл, какие ощущения возникают, когда ладонь обхватывает рукоять, отдавая металлу и пластику тепло человеческого тела... И не в том соль, что Крису нравилось убивать. А в том, что именно ствол будил в памяти уже порядком выцветшее чувство защищенности.
Теперь уже не подойдет какая-нибудь тварь с крепкими кулаками, не отберёт еду или выпивку, не вышвырнет из хорошего угла... Чёрт! Да теперь можно самому отжимать лучшие куски и лучшие лёжки. Вот он - вкус жизни! Сила, которую дарит человеку весьма немудрёный механизм. Немудрёный, но смертоносный... Крис прижал пистолет к щеке, наслаждаясь прикосновением холодного ствола к коже. Скоро, скоро металл раскалится, от него будет пахнуть остро, дымно и чуть горьковато. Запах успеха.
Наконец-то! Тот негр, которого Меркиндок завалил в Дыре, свой ствол где-то просрал, поэтому всё, что с него удалось взять - патроны, деньги, хороший нож да нормальные шмотки. Крис радовался шмоткам. Они были теплые, слегка великоватые, но зато чистые и незатасканные. Да, он радовался, чувствовал себя везунчиком, но тогда даже не представлял, какое счастье испытает, когда добудет оружие... Никакие шмотки мира, никакие ножи не могли подарить такого восторга. Ствол - это талисман улицы. Едва он у Криса появился, дела сразу пошли на лад.