Каждый за себя
Шрифт:
– Обычные препараты... они... с этой дрянью и пост-лентой плохо сочетаются, - облизывая губы, ответил рейдер. Говорил он трудновато, делая между словами долгие паузы, но умирающим больше не выглядел.
– До утра оклемаюсь, а там к доктору сходим. Поднимусь, не переживай...
– Давай пей, - собеседница покачала головой, после чего ловко подсунула руку ему под голову, помогла слегка приподняться и поднесла к губам стакан.
– Пей, пей. Поднимется он...
Керро с жадностью пил, прикрыв глаза. Айя смотрела, как он торопливо глотает и как на бледном лбу - даже от этого малого усилия - вновь выступает холодный пот. Не оклемается он к утру. Это было очевидно.
–
– осторожно спросила девушка.
– Нет, - резко ответил рейдер, оторвавшись от стакана.
– Меньше, чем на неделю - без толку. А за неделю корпы от непоняток озвереют, - он с трудом перевел дыхание и снова упрямо повторил: - Прорвусь, не впервой.
– То есть, уже бывало?
– уточнила Айя.
– А что ты принял?
– "Врата" - стимулятор... особой группы, очень редкий...
– он снова помолчал, но видно было, что просто собирается с силами, а не обдумывает каждое слово, как в начале их знакомства.
– Некоторые говорят... демона вселяет... глупость, конечно... А так... скорость утраивает, реакцию, внимание: за полсекунды знаешь, куда чужая пуля придет... Сила почти не растёт... он для стрелковых на короткой... Вообще, разные есть, конечно...
– Может, тебе не нужно говори...
– спохватилась собеседница.
Керро покачал головой:
– Нужно. Хоть отвлекусь. Раз аптечкой нельзя. Ты спрашивай.
– А цена этих сверхспособностей? Я имею в виду не деньги, а здоровье. Какова цена? Ты просто проваляешься, и всё, или?..
– И всё. Планов дожить до ста у меня нет.
– Это в каком таком смысле?
– насторожилась девушка и с ужасом произнесла: - То есть ничего не "и всё"?!
– "И всё", значит - и всё, - отрезал собеседник, но снова прервался, прикрыв на мгновение глаза.
– Организм, конечно, изнашивается... ну, так от пули он вообще портится на месте. А тут... вполне можно подлататься. Были бы деньги и правильные знакомства.
Айя вздохнула:
– И это расплата за то, что мы свернули в переулок, из которого нельзя было уйти вдвоем, а ты это не предусмотрел? Верно?
– Да. Добро пожаловать в реальный мир.
– Хватит язвить, а то воды не дам больше, - огрызнулась девушка и отодвинула стакан, чтобы угроза показалась реальной.
– Я в этот реальный мир погружаюсь уже неделю без остановки. И каждый раз, когда мне кажется, что глубже уже некуда, ты в очередной раз великодушно говоришь "Добро пожаловать".
Он слабо, но беззлобно усмехнулся, провожая стакан взглядом, и сказал:
– Если бы я тебя в том переулке оставил... или не справился... то ты даже с помощью тех отморозков не нырнула бы до самого дна... так... до серёдки.
Она снова взяла стакан в руки и сказала с грустной улыбкой:
– Ладно, тогда уж пей ещё. Не хочу даже представлять, каким может быть здешнее дно. А это, кстати, что за место?
– Бункер. Старый. Ещё до Второй Корпоративной построен. Я тут несколько лет назад... убитого корейца нашёл неподалеку. Такого приличного... в хорошем костюме. А в спине полмагазина. Видать, на стимах был, сумел уйти. Ну, а я поискал - нашёл, куда он лез. Потом запасов добавил. На самый край берёг.
Айя зевнула и потерла глаза.
– Я там сублимат заварила. Ты с утра ничего не ел. Он жидкий. Бульон.
Керро кивнул. Девушка взяла стоящую в стороне термокружку и свинтила крышку.
– Не горячий, можно сразу пить, - пояснила она, снова помогая собеседнику приподняться. А пока он глотал, сказала с горечью: - Блин, ты такой продуманный всегда. Ну почему тебя дёрнуло ошибиться именно сейчас?
Айя вздохнула и уткнулась носом в короткостриженую макушку, не желая продолжать мысль. У неё завтра двадцать секунд на то, чтобы успеть. И если не удастся уложиться в этот гадский норматив, то для неё всё закончится. Навсегда. Не будет часовой бомбы замедленного действия в голове, не будет этого бездонного в своей поганости мира, не будет изматывающей усталости... На это-то плевать. Не плевать лишь на то, что не будет Керро. Для неё уже не будет.
– Давай спать, - сказала Айка ему в макушку, когда сублимат был допит.
– Только, если что-то будет нужно, ты меня разбуди.
Она улеглась на свое одеяло, прижалась к мужчине и уткнулась носом ему в плечо.
Двадцать секунд, блин. И Керро, который едва может шевелиться. Если она выживет, то он, когда оклемается, замается отрабатывать свой косяк.
День седьмой
Вот шахматный король, а вот бубновый туз.
Скажи мне, кто кого победит?
группа "Алиса",
"Картонный дом"
Из "Норы" уходили затемно, когда не понять: стоит ещё поздняя ночь или уже наступило раннее утро. На улице царила тишина. Такая, какой никогда не бывает в корпоративном секторе, где всегда снуёт народ. Были слышны свист ветра в развалинах, шорох пластикового пакета в подворотне и ржавое поскрипывание скребущейся о бетон где-то вдалеке неведомой железяки. В воздухе висел резкий острый запах мерзлой земли, бетона, запустения...
Казалось, будто во всем мире не осталось ни единой души, и вокруг не худо-бедно обитаемые развалины, а безжизненное кладбище цивилизации: остовы домов, обломки фонарей, разбитые улицы... и никого на десятки и сотни километров. Только мёртвый обезлюдевший город.
Винс вышел первым. Следом за ним шагнула в темноту и Су Мин с ПНВ на лбу. Сегодня она выглядела непривычно и неузнаваемо в тёмно-сером комбинезоне, разгрузке и трикотажной шапочке, под которую убрала волосы. В такой одежде девушка буквально сливалась с окружающей темнотой. Две тройки корейцев, весьма разнообразно вооруженных, но одетых столь же неприметно, дожидались свою старшую снаружи.
– Люблю по темноте выходить, - вдруг негромко сказал Винсент, останавливаясь за пятном света, падавшего из дверей.
– Да, хорошая примета, - встала рядом с рейдером Су Мин.
Рекс молча поддёрнул молнию на куртке.
Вот и всё. Он уходит. Его первый в жизни рейд приближается к концу... И отчего-то муторно на душе, словно вот-вот останется за спиной не сложное опасное задание, а какая-то очень важная часть жизни. Причём он будто не подозревал, что эта самая часть вот-вот завершится, а потому не настроился, не успел попрощаться. Просто вдруг оглянулся назад и понял: прошло. Без возврата. И как-то горько сделалось, а почему - непонятно. Всё ведь, как и должно быть. Но уходить отчего-то тяжело. Мэрилин еще там, в номере, поцеловала его долгим, неожиданно нежным, каким-то прощальным поцелуем и улыбнулась с едва заметной грустью: "Никогда раньше не связывалась с правильными мальчиками. Так что ты у меня первый. И определенно могу сказать - последний. Удачи тебе. Может, ещё и встретимся".