Казино «Бон Шанс»
Шрифт:
Александр Александрович жарко убеждал, что противник просто ждет халявы и блефует, Пак злился, а Малахов, верный своим привычкам, выжидал — надо потянуть, потянуть еще, посмотреть. Согласиться или отказаться всегда успеешь: незачем раньше времени лезть на рожон и дразнить голодных гусей!..
Сейчас они ждали очередного звонка по поводу предложений о доле чужого капитала в казино.
Телефон тихо заурчал и Снегирев снял трубку:
— Вас слушают? Да… Одну минуту. Вас, — он передал трубку Малахов и шепотом сообщил: — Они.
— Я у аппарата, —
Александр Александрович одобрительно кивнул: шеф удачно ввернул модное словечко.
— Сорок? — тем временем продолжал Борис Владимирович. — Естественно, это открывает широкие возможности, но тем более требует необходимости обсудить все «за» и «против»… Нет, не нужно меня убеждать, я прекрасно понимаю, за кем остается контрольный пакет, но и вы поймите меня правильно. Речь шла о пятнадцати процентах, а тут вдруг выплывает совершенно иная цифра. Давайте вернемся к нашему разговору через несколько дней и обсудим эти вопросы не по телефону… Да, всего доброго.
Бросив трубку он выразительно посмотрел на Корейца. Тот хищно оскалился:
— Скребутся? Мыши? Просятся? Как бы не так! Крысы! Выгрызают огромный кусок.
— Крысы, — согласно вздохнул Малахов и поморщился от боли в подреберье. — Кстати, Ленечка, аппаратик-то опять показывает, что разговор прослушивается. Ты, голубчик, прими меры, надоело мне это. Понял?
— Сегодня решу, — нахмурился Пак. — Притихли где-нибудь поблизости, радиус у аппаратуры не может быть большим.
— Чтобы больше этого не было, — Малахов тяжело поднялся. — Мне надоели эти шутки! И с нашими мышами или крысами тоже пора слегка разобраться. Подпалить хвосты!
— Я пошел? — Кореец посмотрел на часы. — А то могу не успеть.
— Иди, — милостливо разрешил Адвокат, и тут телефон вновь заурчал. Трубку снял сам Борис Владимирович.
— Это вы? — его лицо сразу побагровело. — По-моему, мы обо всем вполне цивилизованно договорились, не так ли? Что? Где будет встреча и переговоры? С вами свяжется Александр Александрович. Доброй ночи.
— Опять? — Пак остановился в дверях.
— Мать бы их… — отшвырнув телефон, выругался Малахов. — И снова кто-то висит на линии. Иди, Леня!
— Не стоит волноваться, — Снегирев встал и поддержал шефа под локоть. Обернулся к двери и позвал: — Сережа!
В гостиную заглянул дежурный телохранитель — крепкий парень лет тридцати.
— Не беспокойтесь, — усаживая Малахова на диван, ворковал Снегирев. — Сережа нас проводит и закроет двери, а потом поможет вам лечь. Не будем переживать раньше времени, все утрясется.
— Надеюсь на тебя, — похлопал его по плечу Борис Владимирович и дал знак телохранителю проводить гостей.
Через несколько минут Сергей вернулся и поинтересовался:
— Вы где ляжете, Борис Владимирович? В кабинете или в спальне?
— Пожалуй, в спальне, — решил шеф.
— Тогда я прикорну здесь, в гостиной. Приготовить пижамку?
— Не надо, — отказался Малахов. — Я так, в халате. Завтра, когда придет утречком экономка, скажи, чтобы сварганила легкий завтрак: молочную овсяную кашку, творожок там, чайку — и поставила на стол вазочку с лекарствами, не то опять забуду. А телефон переключи на автоответчик.
— Не беспокойтесь, Борис Владимирович, — заверил телохранитель.
Заботливо поправив завернувшийся воротник халата шефа, он незаметно прилепил ему на стойку воротника маленькую черную бусинку, которая, как репей, вцепилась в ворсовую ткань. У дверей спальни Адвокат отстранил Сергея, вялым движением руки дав понять, чтобы занимался своими делами.
Тот переключил телефон на автоответчик, покосился на закрывшуюся за шефом дверь спальни и включил телевизор, убавив звук до минимума — делать все равно нечего, а спать не хотелось. Главное, нельзя пропустить момент, если хозяин вдруг встанет ночью по какой нужде: если он обнаружит тебя сонным, жди разноса.
В квартире было тихо. Едва слышно мурлыкал телевизор, мелькали на экране какие-то картинки, за окнами, закрытыми специальными жалюзи и светонепроницаемыми шторами, скрывавшими пуленепробиваемые стекла, сгустилась ночная темнота…
На ходу застегивая щегольское длинное черное пальто, Пак выскочил из подъезда и тут же увидел приземистый темный «форд», в котором лениво покуривали двое его бойцов. Рванув дверцу, Кореец плюхнулся на переднее сиденье рядом с водителем и жарко выдохнул:
— Ну?! Шеф уже потерял терпение!
— Засекли, — приминая в пепельнице окурок, отозвался один из подручных, сидевший сзади. — Сейчас Бриня подскочит.
— Вызовите фургон, — распорядился Леонид.
— Какой? — уточнили из душной, прокуренной темноты салона.
— Любой, хоть рафик, но побыстрее. И сделайте «Яшу»! Где Бриня?!
— Вот он.
Щупая дорогу светом фар, во двор медленно вполз старенький жигуленок: помятый, с пятнами шпаклевки на дверцах и капоте, словно покрытый камуфляжем. Из него выбрался неуклюжий человек в похожей на блин кепочке и стеганой нейлоновой куртке. Пак выскочил из машины и поспешил ему навстречу:
— Нашли? Где?
— Километра полтора, — Бриня развернул карту-схему города и показал место. — «Жигули-четверка», горчичного цвета, старая. А вот номерок.
Он сунул в ладонь Корейца клочок бумаги с несколькими цифрами и буквами. Мельком взглянув на него, Леонид в знак признательности хлопнул Бриню по плечу тяжелой ладонью и опять нырнул в салон «форда».
— В общем так. Он на Ленинградке, в районе кооператива «Лебедь», недалеко от моста через «железку» и «пьяного шоссе», ведущего к каналу и Тушино. Обкладываем как зверя и Яшку забрасываем вперед. Уйдет — головы отвинчу! Где фургон?