Казино «Фортуна»
Шрифт:
Он ждал от Яны немедленных объяснений и стал нетерпеливо покручивать ус, хищнически глядя на Янин пакет.
– Что ты, Сема, какая командировка, – вздохнула в ответ Милославская. – Стала бы я тогда прибегать к твоей помощи?!
Нисколько не намереваясь томить Руденко в ожиданиях, гадалка обнажила кейс, вытащив его из пакета. Кейс сверкнул в блеске солнечных лучей серебром своего покрытия…
– Ого! – Три Семерки присвистнул. – Это что за штука?
– Чемодан, как ты изволил выразиться, – Яна усмехнулась.
– Не, Яна Борисовна, кроме шуток.
– Ну… – многозначительно протянула
– Едрит твою налево! – воскликнул Три Семерки. – Какая хрен разница: кейс, сундук чемодан?! Я тебя спрашиваю, откуда это взялось и чем для нас чревато?!
Привлеченные дикими возгласами Руденко соседи приятелей по аттракциону возмущенно оглянулись на Семена Семеныча и тут же их возмущение сменилась испугом: разгоряченный страж порядка рисковал вывалиться «за борт», вскочив со своего места и – более того – не держа равновесие и размахивая руками.
– Сядь, Семен Семеныч, – рассмеявшись, усадила его на место Милославская. – Чего людей-то пугать?! Сейчас все объясню. А ну-ка, пристегнись немедленно.
Яна посмотрела вниз: карусель подняла их уже довольно высоко и, учитывая столь возбужденное состояние Руденко, вести разговор гадалке следовало в максимально спокойной обстановке. Она прикурила и поведала другу историю своего посещения жилища Воробьевых.
– В общем, Сема, нужен спец, – заключила она в итоге. – Такой, чтобы сам кейс не очень повредил. Может, он семейной реликвией станет. Или вещдоком…
– Нужен – будет, – вдохновенно ответил ей Три Семерки.
– Не прямо сейчас, конечно… Но сегодня я тебе «взлом» организую. Человечек один у меня есть на примете, – Руденко пригладил ус, – созвонюсь с ним, договорюсь обо всем. Давай вот как сделаем: ты сейчас поезжай домой, а я тебя достану по телефону. Хотя… Это он тебя достанет. У меня сегодня усиление. Не против? Я дам твой телефон?
– Конечно, дай.
Руденко закусил губы и с досадой произнес:
– Жаль, не смогу присутствовать. Черт возьми! Но жди – как только освобожусь, заеду.
– Слушаюсь, товарищ капитан, – отрапортовала Милославская, отдав приятелю честь.
Они с трудом дождались, когда же на удивление медленно вращающееся колесо спустит их наконец на землю. Обоим хотелось, чтобы тайна кейса поскорее была разгадана.
Руденко, дожидаясь «приземления», угрюмо думал о том, что не сможет стать свидетелем столь значительного события, а Яна пыталась прикинуть, во сколько же часов терпения обойдется ей ожидание «спеца».
Конечно, на Три Семерки она всегда могла рассчитывать – если уж он обещал, то редко когда подводил – но тем не менее его величество Случай не всегда играл в пользу человека, и минуты напряженного длительного ожидания казались ей хотя и очень нежелательными, но, к сожалению, вполне возможными.
– Все, Сема, приехали, – прокомментировала гадалка, когда аттракцион наконец остановился и им позволено было выйти.
Семен Семеныч быстро встал, откинул в сторону так и не пристегнутую цепочку, тяжело спрыгнул вниз и по-джентльменски – это ему никогда не изменяло – подал подруге руку.
– Мерси, – слегка присев, ответила на это Милославская.
Контролер, стоящий на выходе, с любопытством посмотрел на «странную парочку» и хихикнул в сторону.
Друзья, нисколько не обращая внимания на посторонних, торопливым шагом направились к выходу, где Руденко ждала его бессменная «шестерка».
– Ты уж, Яна Борисовна, извини, я тебя не подвезу, – сказал Три Семерки, глянув на часы, – мне в другую сторону, а времени в обрез. Жди звонка.
– Буду ждать, – вздохнув, ответила ему гадалка, – чего же еще остается.
– Я тебе сейчас такси поймаю, – решил сослужить последнюю службу Семен Семеныч и резко взмахнул рукой, после чего тут же со скрипом притормозила рядом новенькая «десятка», в которой и разместилась пассажирка Яна Милославская.
– В Агафоновку, – отрапортовала она, улыбнувшись Руденко на прощанье.
Он смешно приподнял свою фуражку в знак уважения и тоже поспешил удалиться.
ГЛАВА 10
– Ух ты, лапушка моя! – с любовью протянула Милославская, присев на корточки и обняв за шею поскуливающую Джемму. – Тосковала? – Яна посмотрела прямо в глаза своей любимице.
Та молчала и только отчаянно била хвостом.
– Знаю, тосковала, – ответила за нее гадалка, потрепав овчарку по холке.
Милославская глянула на часы и, тут же просчитав, что Три Семерки не так скоро договорится со «спецом», сказала Джемме:
– Что ж, идем гулять на пустырь. Надеюсь, это меня хоть сколько-нибудь в твоих глазах реабилитирует.
Овчарка, моментально все поняв, бросилась к двери и, встав на задние лапы, стала толкать ее, насколько позволяли силы.
– Не спеши, я сейчас открою, – посмеиваясь, остановила ее гадалка и тоже подошла к двери.
Пустырь являлся излюбленным местом прогулок Милославской и ее собаки. Правда, когда Яна была погружена в какое-либо расследование, на это у нее редко хватало времени, разве только минут пять-десять выкраивалось, чего, само собой разумеется, для широкой собачьей натуры не хватало. Джемме приходилось в таких ситуациях подавлять свои амбиции и удовлетворяться получасовым бегом по двору Яниного дома из угла в угол, после чего она еще некоторое время прогуливалась по нему туда-сюда, только теперь уже степенным шагом.
Но долгожданный для собаки момент в очередной редкий раз наступил и, едва оказавшись за калиткой, она рванула вперед в направлении находящегося недалеко от дома пустыря. Милославская и сама любила там бывать, потому что это отвлекало или, наоборот, помогало сосредоточиться, все существо ее охватывало ощущение свободы и неисчерпаемости бытия. Пустырь находился на возвышенности, с которой видна была добрая часть города, река вдалеке, а вечером – многочисленные огни…
Оказавшись здесь на этот раз, Яна еще раз окинула взором снова представший перед ней во всей красе пейзаж и будто вознеслась над всем тем, в трясине чего она, увлеченная делом, невзначай погрязла. Ей вдруг стало так легко и хорошо, словно и не было никаких промахов и ошибок, словно раскрыть убийство Воробья было сущим пустяком. Уже через пару минут гадалка ощутила прилив сил и ее наполнила необыкновенная вера в себя. Яна любила такие минуты, потому что они заставляли поверить, что каждый ее шаг в этой жизни все-таки наполнен смыслом.