Казино «Пляшущий бегемот»
Шрифт:
– Нам нужны очевидцы, – произнесла Кира, озабоченно оглядываясь по сторонам.
С очевидцами было негусто. В этот ранний час обитатели дома еще только просыпались. Но вот дверь одного из подъездов открылась, и оттуда появилась болонка с грязно-серой шерстью на дрожащих лапках и со слезящимися от старости глазками. Собачка замерла на пороге, мешая выйти из дверей такой же древней бабушке.
– Дина! Дина! – укоризненно воззвала та к собачкиной попе. – Иди же скорей! Ну, Дина!
Голос у старушки был неожиданно звонкий. И должно быть, его
– Девочка! Ну, иди же!
Болонка наконец сдвинулась с места. Сделала несколько неуверенных шагов и снова замерла.
– Дина! Что же ты застыла! – надрывалась старушка.
Но собачка не обращала на хозяйку никакого внимания. Должно быть, и старушка, и ее питомица были глуховаты.
– Здравствуйте! – подошла к забавной бабушке Кира.
– Доброе утро, – приветливо улыбаясь, ответила та.
– Хорошая у вас собачка.
– Хорошая, только старая. По нашим меркам ей уже восемьдесят четыре года.
– Ого!
– И она уже прапрабабушка! – с гордостью сообщила старушка. – У ее щенков есть свои щенки. А у тех – тоже. И у щенков ее щенков тоже есть щенки. Прародительница!
Кира покивала головой. Хотя лично ей казалось, что гордиться тут особенно нечем. Собачка была страшненькой. Впрочем, возможно, в молодости она выглядела несколько лучше? Даже наверняка лучше. Старость ведь никого не красит. Даже болонок.
– Мы с подругой ищем нашего знакомого.
– Живет в нашем доме? – оживилась старушка.
– Не совсем. Просто бывал тут.
– А-а-а… И что за знакомый?
– Вот его фотография, – сказала Кира, протягивая старушке фотографию блондина, которую ей любезно презентовал охранник в «Аладдине». – Не видели тут этого парня?
– Видела, – спокойно кивнула старушка.
Подруги затаили дыхание, чтобы не спугнуть удачу. Они даже пальцы крестиком сложили и ноги скрестили. Маневр с ногами не укрылся от внимания старушки, оказавшейся на диво глазастой.
– Вы это чего? – подозрительно спросила она у подруг. – Пописать приспичило? Так зайдите ко мне. Чего терпеть?
Смущенные тем, что выставили себя полными идиотками, девушки попытались отказаться. Куда там. Старушка ничего не желала слушать. И буквально затащила их к себе в квартиру. Оказалось, что старушка и ее Дина жили в коммуналке. В одной комнате проживал тихий алкоголик с длинными сальными волосами. А во второй иногородняя студентка-медик, которая, редкое дело в наше время, действительно хотела стать хорошим врачом. А потому безвылазно сидела у себя в комнате и зубрила латынь и анатомию.
Комната у старушки оказалась небольшой, но светлой и уютной. Под потолком поселилось небольшое семейство паучков, заткавших все углы своей паутиной. Но от этой пыльной паутины, как ни странно, тоже веяло своеобразным уютом.
Спровадив подруг в туалет и дождавшись оттуда, старушка принялась угощать их чаем. Кира быстро сбегала в соседнюю булочную и купила огромный калач с изюмом и шоколадный десерт, который было
– От шоколада у нее, простите, понос, – пояснила старушка. – Что поделаешь, возраст. Стареем с ней потихоньку.
– Но выглядите вы прекрасно. И зрение у вас до сих пор отличное, – польстила ей Кира.
– Это да, – неожиданно легко согласилась бабушка. – Что-что, а зрение у меня всю жизнь было отменное. Знаете, я ведь в войну снайпером была.
– Ну да! – разинули рты подруги.
– Вот вам и да. Конечно, не очень хорошо хвастаться тем, что людей убивала. Так ведь время такое было. Не особенно меня и спрашивали. Дали винтовку снайперскую и послали на точку, фрицев отстреливать.
– И вы стреляли?
– Стреляла. А что делать было? Дело-то ведь уже к концу шло. Сорок четвертый год. Среди фрицев недобор в армию был огромный. Гитлер и стариков, и мальчишек стал на фронт посылать. Да что там мальчишек! Всех гребли. И калек, и кто годен, и кто не годен. Ну, и мальчишек безусых, ясное дело, тоже призывали на фронт. А я и сама в ту пору совсем девочкой была. Едва семнадцать исполнилось. Вот так вот сижу я на своей точке, выбираю себе какого-нибудь фрица молоденького, уже и на курок нажимаю, а сама при этом думаю: «Кабы не война эта проклятущая, мог бы быть мне женихом!»
И старушка замолчала, видимо, подсчитывая количество отправленных ею на тот свет «женихов».
– Страшное было время, – вздохнула она наконец. – Но если бы не я их шлепнула, так они бы меня. Такой вот выбор.
– А стрелять вы уже на фронте научились?
– Зачем? Я еще в школе стрельбой увлекалась. Через это и на фронт попала.
– А замуж вы так и не вышли?
– Нет. Должно быть, неспроста у меня та мысль о женихе в голове все время крутилась. Думаю, пристрелила я собственной рукой своего суженого-ряженого. Есть у меня такое на этот счет подозрение. А если и не так, то все равно достаточно других девушек я обездолила, без мужей их всех оставила. Проклинают они меня, не иначе. Потому, я думаю, и мне самой бог личного счастья в жизни не послал. Не заслужила я его, выходит. Мужчины у меня были, скрывать не стану. Но чтобы такого встретить, с которым хоть в огонь, хоть в полымя, хоть на край света, с таким не свела меня судьба.
И все трое вздохнули. Старушка – о своей неудавшейся жизни, а подруги – о своей. Они вот и женихов ничьих не стреляли, а все равно личная жизнь у них не складывается. И до того девушкам стало жалко и себя, и старушку, и ее собачку, что они едва не заплакали. Во всяком случае, Леся почувствовала, что на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Вот уж действительно глупость! Они к гостеприимной бабушке-снайперу пришли не для того, чтобы слезы лить. А чтобы расспросить ее о блондине!
Леся пнула Киру по коленке. И вытащила фотографию Веника.