Казнь в прямом эфире
Шрифт:
– В чем дело? Отстаньте от нас! – вмешалась женщина.
– В чем дело? Я скажу, в чем. Вы знаете, кто это такой?
Антонов ткнул пальцем в сторону Панина, тот благодушно улыбался.
– Ах ты, мразь! – не выдержал инженер и набросился на пекаря, схватив за грудки.
Панин не сопротивлялся. Антонов дернул, что есть сил, и в его руках оказался фартук с усатым пекарем. Девочка зарыдала, мамаша грудью защитила дочку от дикого посетителя.
– Что происходит? Отстаньте!
– Он… он…
– Уйдите!
– Да он же…
– Я здесь работаю, – прервал взволнованного инженера Панин. – А вы, гражданин, заканчивайте хулиганить.
– Да я тебя засажу!
– Разве вы вправе меня судить? Остыньте и уходите, – спокойно парировал Панин.
– Я вызову полицию! – пригрозила женщина.
На Антонова смотрела возмущенная мамочка, презрительный Панин и страшно напуганная девочка. Они сгрудились, как единое целое против общей опасности. Маленькая Софья испугалась его, а не педофила. Антонов представил, как его выходка будет выглядеть в глазах полицейских. Это катастрофа. Лучше уйти.
Раздосадованный, он направился к выходу.
– Кошмар! – причитала женщина, ища защиту у пекаря. – Спасибо, что заступились за дочку. Сколько я вам должна за пирожное?
– Ну что вы. Давайте знакомиться, – любезно отвечал Панин. – Меня зовут Борис, я здесь работаю.
– Дарья Дорохова…
Выйдя на улицу, Антонов бросил взгляд сквозь витрину. Панин снова одел фартук, выпятил грудь и смотрел на него с презрительным превосходством. В этот момент последние сомнения у Константина отпали. Беспорядочные идеи, приходившие ему в разгоряченную голову в последние дни, сформировались в единое целое.
Надо действовать! Но как это осуществить? Справится ли он? С кем посоветоваться?
Глава 7
2 июня. 14:35. 2 дня 18 часов 55 минут до казни
Для непосвященных пухлые тома уголовных дел кажутся непроходимой трясиной, однако опытный следователь Петелина знала, как «прыгать с кочки на кочку» и быстро почерпнула нужные сведение о Борисе Панине, осужденном за принудительные действия сексуального характера в отношении детей младше 12 лет.
За годы службы она сталкивалась с разными преступниками, мотивы некоторых по-человечески были понятны. Отдельные оступившиеся вызывали даже сочувствие, да и слова «заслуживает снисхождения» вполне юридический термин, встречавшийся в ее обвинительных заключениях. Но все это никак не относилось к Борису Панину. Подонок воспользовался положением детского тренера, фактически учителя, и домогался девочек, которые полностью ему доверяли. Сквозь сухие страницы приговора просматривались их боль, слезы и сломанные судьбы.
И этого мерзкого типа она должна спасать? А может плюнуть на все, вернуться в санаторий к обычной жизни и проголосовать за его смерть? Пусть это будет не по закону, зато, по совести.
В порыве эмоций Елена вошла на сайт Sud Naroda, потянулась к кнопке голосования, но вовремя одумалась. Сегодня она спасает не педофила Панина, а правосудие, которому служила всю жизнь.
В уголовном деле Борис Панин представал законченным педофилом. Но как он докатился до преступления, как стал сексуальным маньяком?
Такие сведения всегда важны для расследования. А кто лучше всех знает мужчину? Конечно же жена, путь даже бывшая. Сведения о ней имелись в уголовном деле – Надежда Олеговна Ершова. К ней и отправилась в первую очередь Елена Петелина.
Надежда Ершова долгие годы работала медсестрой в клинической больнице в отделении онкологии. Светловолосая женщина с большими глазами и поджатыми губами встретила следователя настороженно. Одну руку она держала в кармане халата, а другую сразу подняла, словно преграду, и жестом прервала Петелину, как только та представилась.
Надежда бросила взгляд по сторонам и согласилась побеседовать со следователем во дворе больницы подальше от любопытных глаз.
– Вы догадываетесь, почему я здесь? – спросила Петелина, когда они покинули больничный корпус и двинулись по дорожке сквера, где их никто не мог слышать.
– Чего ж гадать. Мне показали сайт с Паниным. Добрые люди, напомнили. – Ершова выдернула из кармана руку с включенным телефоном и сорвалась: – Ну, сколько можно? Мы уже сто лет в разводе, я фамилию прежнюю взяла, а мне все тычут – смотри, твой! А я его видеть не хочу! Думала, что Панин исчез навсегда и тут – на тебе! Звезда интернета!
– Скоро это прекратится, мы работаем, – заверила следователь.
– Скажите, народный суд – это по-настоящему? Или Панин сам что-то придумал?
– Разбираемся, опрашиваем всех, кто знал Панина. Вот вы, знавшая его характер, как думаете?
– Нет, не в его стиле, – поколебавшись, ответила Ершова. – Панин всегда был скрытным, стремился быть незаметным.
– Как же вы с ним познакомились, если он такой скромный?
Медсестра убрала телефон в карман и вытерла руку о халат, словно стирала грязь.
– Мы с Борисом в одном классе учились, потом долго не виделись, а встретились лет через семь после окончания школы. Панин работал тренером в бассейне, а я здесь, медсестрой в онкологии. Ну и как-то завертелось… Он еще в школе мне оказывал знаки внимания, но я тогда не считала прыщавых сверстников достойными ухажерами. Ну и обожглась на взрослом женатике, стала мамой-одиночкой. – Ершова с горечью усмехнулась.
– Кто у вас: мальчик, девочка? – поинтересовалась следователь.
– Дочка Полина.