Казнить его дважды
Шрифт:
Покинув полицейское управление, я полчаса пробыл у моего восхищенного клиента, издателя журнала «Инсайд» Гордона Уэверли. Он совершенно неожиданно поднял мой гонорар. В этом особая роль принадлежала спектаклю, который я разыграл в зале суда. Потом я пришел домой, привел себя в порядок, поставил охлаждаться джин и позвонил Шерри Дэйн.
Шерри Дэйн сказала, что с удовольствием придет на коктейль с мартини и бифштекс, поджаренный на углях.
В моей жизни, казалось бы, происходило все то же самое, что и сорок восемь часов назад. Но была разница. Большая разница. Вместо
— В самом деле? Вот третий бокал всегда кажется лучше.
Мы говорили о завершенном деле только часть времени. Я рассказывал ей кое о чем из того, что выяснилось во время допроса Слэйда в полицейском управлении. А потом все по порядку:
— Слэйд был обеспокоен аварией на дороге, когда он удрал, и его делами с Нат даже раньше, чем тот большеногий сборщик начал ее шантажировать. Любая утечка информации могла погубить его, и он боялся, что если порвет с ней, то девушка может все разболтать. А когда узнал о ее письме к Аманде, то просто взорвался. Сказал ей, чтобы она проваливала к чертям, они поругались, и он бросился к Пайку.
Я помолчал, думая о некоторых более существенных аспектах этого дела. Потом продолжал:
— Оба они, Нат и Слэйд, были очень уязвимы для шантажа. Даже без той аварии. Даже если бы он не был женат.
— О? — Шерри посмотрела на меня блестящими голубыми глазами, сообщив мне заряд того электричества, которое заставляет мир крутиться.
— Конечно, — сказал я. — Посмотрите, вот этот неприятный, жалкий, извращенный шотландско-английско-норвежско-ирландско-итальянско-американский тип, Джереми Слэйд. А вот сладкая негритянская американская девушка Наташа Антуанетт. И они вместе. Вместе!
— Это ужасно, — произнесла Шерри наигранно страдальческим тоном. — Они заслуживают, чтобы их шантажировали.
— Конечно, — согласился я. — Я думаю, что у Слэйда есть что-то и от китайца.
Она рассмеялась:
— А теперь вы просто дурачитесь со мной.
— Пока нет… м-м, — продолжал я. — Как бы там ни было, он ушел от Пайка с папкой Аманды — которая, кстати, сейчас в полиции. Он понимал, что обладание этой папкой может убедить крутого Джанта простить его жирный долг. Что Джант в конечном счете и сделал. Нат тоже была опасна для Слэйда. Сейчас даже больше, чем раньше. Джант настаивал на том, что ее нужно убить. И Слэйд согласился с этим. Они обо всем договорились, а остальное вы знаете.
Шерри спросила меня:
— Слэйд вернулся потом, чтобы повидаться с Нат? Так вы сказали?
— Ну да. После того как он уехал от Пайка, он позвонил Джанту, договорился о встрече с ним, а потом поехал к Наташе. Он хотел сказать, что остается с ней, убедить ничего никому не рассказывать. Но это ему помогло не надолго. Я думаю, он сам мог бы убить Наташу в ту ночь, если бы у него хватило духу. А еще если бы к тому времени она закончила свою роль в фильме. Ведь он расчетливый тип.
Может быть, Слэйд и не хотел убивать Пайка. Но если уж так получилось, то я могу понять, почему он стукнул
И я так завершил свой рассказ:
— Так или иначе, но Лупоглазый понял, что его не собираются казнить дважды или даже один раз. Но он все-таки получит свое. Аля Джанта со всей его бандитской сворой должны упрятать в тюрьму, а некоторых — отправить в газовую камеру. — Я немного помолчал. — Так и должно быть. Конечно, если только какие-нибудь старенькие судьи не решат, что эти бедные мальчики уже настрадались в своей жизни от безнадзорного детства или еще от чего-нибудь. А, ладно, не будем думать о них в эту ночь. Хорошо, хоть Слэйду капут. Мразь наконец сдохла, и мир избавлен от всего этого.
Пока мы говорили, Шерри поднялась и начала прохаживаться по комнате. Она искоса поглядывала на большую написанную маслом картину, где была изображена нагая Амалия, блаженствующая на тропическом пляже. Шерри остановилась около музыкального центра или, вернее, у его стереоколонок.
В этот момент исполнялся «Танец огня» де Фалья, и я сказал:
— Это мне кое-что напомнило. Почему бы нам не зажечь жаровню? Тогда мы могли бы танцевать вокруг, издавая дикие вопли…
— Вы что, и на самом деле собираетесь поджаривать эти громадные бифштексы прямо здесь? — с недоверчивым удивлением спросила девушка.
— Конечно, я уже один раз пробовал.
— Пробовали? Когда? С кем? Вы что…
— Это не важно. Но, Шерри, почему бы нет? Почему не поджарить их здесь? Это, наверное, будет очень забавно…
— Но здесь некуда выходить дыму, — запротестовала она. — Нет дымовой трубы или чего-нибудь в этом роде. А не…
— Да хватит вам, я не буду вас слушать, не хочу никаких возражений. Это мой — мой большой шанс. Вызов. Огонь, который я сам разведу. А вы все…
— О, давайте разжигайте его, — сдалась блондинка.
Я побрызгал на угли специальным составом и поджег их. Угли быстро разгорелись. Все это обещало быть грандиозным. Пока я готовил еще один коктейль с мартини, в гостиной стало немного дымновато. Но только немного.
Шерри все еще стояла у стереоколонок и внимательно разглядывала что-то.
— О, — воскликнула она, — здесь какая-то букашка! Паук!
В ее голосе не было страха, я подошел и посмотрел.
— Да, это жучок из колонок, — сказал я, передавая ей мартини. — Я целую неделю не наводил здесь порядок.
— Не наводили порядок? Вы этим занимаетесь?
— Я имею в виду, не подметал, не вытирал пыль и всякое такое, что вы делаете. На самом деле я не убирал здесь уже… Хотите, я убью его?
— О боже, конечно нет. Он такой красивый, — умилялась Шерри.
— В самом деле… хм?.. Ну, если вы так о нем беспокоитесь, я не стану убивать его. Я вообще не убиваю беззащитных…
— Он такой хорошенький, длинноногий.
— В самом деле? Но он толстенький.
— Может быть, у него будут детки?